Ценой в жизнь

Мама рассказала отцу, и тот обещал прийти со службы пораньше для разговора. Вечером мы собрались за ужином: я и мама сидели за столом, ждали отца. Он должен появиться с минуты на минуту. Меня переполняло волнение, все-таки слово отца значит много, вернее, только оно вес и имело, так уж в нашей семье было заведено. Он полицейский, на данный момент служит в звании майора, готовится стать подполковником. Всю жизнь беззаветно трудится, полностью отдает себя профессии. И не удивительно, что вокруг этого события столько ажиотажа. Плохо, что во мне он видит своего приемника и хочет, чтобы я тоже стал полицейским. Он настоял, чтобы я поступал в МВД, и обещал обеспечить мне успешную карьеру. Вот только мне все это чуждо, и где уж серость и есть – так это там.

Раздался звонок входной двери, мама пошла открывать. Сняв китель и переодевшись, отец присел за стол, заполнив собой недостающий элемент нашей семьи. Форма выглядит на нем превосходно. Когда он ее надевает, то магическим образом преображается из порядочного доброго семьянина в строгого и холодного слугу закона, что придает ему особую важность. Даже большой пивной животик становится не таким уж большим и не таким уж пивным. А вообще, батя полный, немного плотнее обычного телосложения, среднего роста, разве что в весе поднабрал в последнее время. Как он сам объясняет в шутку: «Надо расти». Как я уже и говорил, все это связано с его планируемым повышением.

– Жень, мать сказала, что ты решил становиться писателем.

– Да, пап, я долго думал и решил, что это то, чем я хотел бы заниматься.

Он сурово смотрел мне в глаза, эта идея ему явно не нравилась.

– Не поздновато ты очухался?

– Лучше поздно, чем никогда.

– И давно ты решил?

– Давно. Наверно, месяц уже. Просто тебе не хотел сообщать, чтобы зря воду не баламутить.

Здесь, конечно же, я наврал. Мысль пришла днем, и я сразу рассказал маме. Ложь была необходима для одобрения отцом идеи.

– Пап, я хочу перевестись в филологический институт. Это возможно?

– Возможно все, сынок. Я просто не хочу, чтобы ты принимал поспешные решения.

– Это взвешенное решение.

– Ты в этом уверен?

– Да.

– Не переменишь своего решения?

– Нет.

– Если ты даешь слово, что это окончательное решение, то я готов тебе помочь.

– Спасибо, пап, слово я даю.

Отец очень серьезно относился к обещаниям, всегда выполнял сказанное и ни разу не было такого, чтобы он забыл или не сделал. Никогда у него не было отговорок или оправданий, что он что-то не выполнил. Это достойно уважения. Коллеги на работе его за это уважают. Так и полагает быть мужчине. Его отец требовал этого от него, а он от меня. Когда я был маленьким, он как-то сказал: «Запомни, сынок, мужчина стоит ровно столько, сколько стоит его слово». Эту фразу я прекрасно запомнил, и когда дело доходило до обещаний, выполняемых мной, она всплывала в моем подсознании и крутилась в голове, пока обещание не было выполнено.

Решили на том, что я съеду из дома и начну жить самостоятельно. Конечно же, родители мне финансово помогут: будут оплачивать съемную квартиру, учебу, питание и кое-какие карманные расходы. В то время как я обещал, со своей стороны, стараться учиться на отлично, если смогу, и в свободное от учебы время отдавать всего себя писательскому делу.

2 (счастливая жизнь)

22.10.2010

Учился хорошо, не отлично, конечно, но немного лучше, чем раньше. Литературная работа тоже двигалась. Начало было положено превосходное. Все способствовало моему успеху: характер и усидчивость плюс некоторые врожденные способности. Жизнь двигалась своим чередом.

На съемной квартире мы жили с девушкой, ее звали Марина. Встречались на тот момент мы около 3 лет. Хороша собой, умная и из порядочной семьи. Она стала моей первой и единственной любовью. Мы друг у друга – первые, и для отношений это многое значило.

Помню, как увидел ее в первый раз, тогда мне было 14 лет, а ей 15. Наша семья только-только переехала в Воронеж, так как отца перевели сюда по службе. Жили мы недалеко друг от друга и учились в одной школе, ездили от дома до учебы одним и тем же маршрутом и поэтому часто встречались в одном автобусе. По утрам общественный транспорт так набит людьми, словно консервная банка шпротами – не продохнуть. Пассажиры толкались и пихались, пытаясь протиснуться на место поудобнее, чтобы перестать упираться лицом в потную подмышку гражданина повыше. Я надевал наушники и постепенно пробирался на заднюю площадку автобуса, где, как мне казалось, было свободнее. Там я в первый раз увидел Марину. Она сидела у окна. Когда я на нее посмотрел, то почувствовал не влюбленность, как ее называют «с первого взгляда», а спокойное чувство, что это «мой человек». Она еще даже не повернулась. Лицо я ее видел только в профиль, да и не во внешности дело, сколько красивых профилей встречается, а анфас отталкивает. Я смотрел на нее и удивлялся, почему сердце так спокойно, а внутренний голос вовсю кричал, что это мое, то самое – родное. «Не упусти, не упусти!» – кричал внутренний голос.