Цена звёздной пыли

— Этот «Камень», как ты выразился — самый совершенный источник энергии в известной вселенной! — Ричард Тарталл Макдональд вскинул руки вверх, показывая божественность того, о чём идёт речь, и снова вернулся к экрану. Под божественностью, конечно же, подразумевались деньги. — Ты хоть понимаешь важность этого открытия? Покажи мне эту штуковину. Достань его.

— Я не уверен, стоит ли вскрывать этот контейнер, — Джон Харлайл схватил Життэра за плечи и пододвинул его поближе к камере. Последний всё ещё продолжал имитацию бурной жизнедеятельности овоща. — У тебя есть реальная возможность последовать его примеру.

— Посмотри на меня, Джонатан, — Макдональд с явным трудом в очередной раз покинул пристанище своей огромной задницы и приблизился к экрану. — Он выглядит гораздо более живым, чем я.

— Спорить не стану, — Джон Уильям Харлайл всё ещё не совсем осознал то, что перед ним находился НАСТОЯЩИЙ Ричард. Постаревший настолько, что днём ранее выглядел ещё вполне молодым.

Так часто случается с людьми, попавшими в экстремальную ситуацию, не укладывающуюся в привычное течение жизненных потоков. Будь то безвременная кончина одного из сыновей, на новость о которой ошеломлённый отец отвечает лишь глупой, печальной улыбкой. Или ранение в живот одного из бойцов передового отряда поддержки, который, совершенно не замечая угасающего уголька своей жизни, попросту медленно затягивает в лёгкие сигаретный дым, и продолжает ползти к поставленной цели. Что же объединяет эти два случая, задаст вполне логичный вопрос, особенно внимательный читатель?

Осознание полной отрешённости от реальных событий. Тот самый момент, когда ещё совсем недавно абсолютно всесильный и владеющий ситуацией разум — получает информацию о своей беспомощности на пёстром полотне вселенной. И Джон Харлайл чувствовал тоже самое. Он столкнулся с тем, что не способен осознать, и от того попросту выпал из сознательного существования, перейдя в режим «Посмотрим, что будет дальше».

— Ну, хорошо. Смотри.

Однако, Ричарду Тарталлу Макдональду, прожившему последние несколько десятков лет жизни в неведении относительно судьбы «Иллириона», так и не суждено было как следует разглядеть предмет своего былого желания. Ведь как только рука Харлайла уверенно дёрнула крышку ящика вверх, а пальцы ухватили прохладную поверхность камня с целью его извлечь — трансляция попросту прервалась. Как исчезло и сияние всё ещё включенного фонаря, который Джон ни на секунду не выпускал из своих рук в соображениях безопасности.

Потухло сияние целой вселенной, в которой Джону Харлайлу довелось родиться и достигнуть апогея собственной жизни. Его ноги подкосились, а тело рухнуло вниз, подобно мешку, не очень плотно набитому картошкой. Пятая точка приземлилась на собственные пятки, грудь, с головой на пару — подались вперёд, а безвольно болтающиеся руки по инерции отклонились назад. Подобно марионетке, лишённой заветной руки, тело торгового агента растворилось в собственном весе и припечатало лоб Джона к пыльному полу капитанского мостика.

Но в то время он ещё мог ощущать собственное существование, чего лишился в ту же секунду, как позволил себе попытаться встать — на его глазах закрутилась вся имеющаяся реальность вместе взятая. Будь то цвета, объекты и звуки. Абсолютно всё закрутилось в бесконечном протуберанце прямо перед его взглядом, заставляя ощущать те же самые чувства, какие бывают при резком спуске на американских горках. Совершенно потеряв счёт времени, Джон Уильям Харлайл мог подумать лишь об одном. Захваченный вечным танцем вселенной он думал о том, что ему очень срочно надо облизнуть губы, ведь ещё совсем немного и с его губ на пол польётся невольная ниточка слюны.

* * *

И всё же, ничто не длится вечно, кроме неугасающей надежды человечества на успешные поиски смысла в их престранном существовании. Джон Харлайл пришёл в сознание там же, где и умудрился впечататься лицом прямо в пол. Гул в его голове никуда не исчез, однако, он хотя бы мог двигаться, и был этому рад не меньше, чем в то далёкое утро после празднования юбилея Ричарда Макдональда. Руки агента непослушно скользнули по металлу покрытия, но всё же нащупали точку опоры для подъёма. Благо, он так и не выпустил из рук столь необходимый фонарь, и пусть его свет стал ещё более тусклым и прерывистым, Харлайл всё ещё мог видеть то, что находилось вокруг.

Экран бортового компьютера безмолвно отразил свет и никак не отреагировал на прикосновения к кнопкам на панели. Похоже, та видеопередача была последним действием, на которое была способна система «Призрака». Ставленник торговца медленно присел на кресло и прокрутил детали произошедшего в голове.

— Ч-что это было? — видимо, уже вдоволь настоявшись без движений, в себя наконец пришёл и лейтенант Життэр. — Что произошло?

— Я уже было подумывал оставить тебя здесь, — сержант отодвинул контейнер подальше от предполагаемого фанатика.