Цена зла

— Да, хорошо? Мы все доверчивые, глупые дураки. Вы должны понять, Дэвид знает, как заставить людей поверить во что-то. Он очень убедителен. Он говорит, что Бог говорит с ним. Он заставил нас поверить ему.

Спайдер издает долгий свист. — Уоу.

Я вижу это по его лицу, он думает, что Дэвид полный псих. Мне потребовались месяцы, чтобы понять то же самое. К сожалению, он приправил свою безумную риторику «мы против них» достаточным количеством правды, чтобы, даже после того, как я поняла, что большая часть того, что нам говорили, была ложью, было невозможно понять, что реально, а что нет. Я не знала, кому доверять, и, без сомнения, знала, что не могу доверять таким парням, как Спайдер.

— Ладно. Итак, он заставил вас верить в эту чушь. Допустим, я куплюсь на это. Есть еще одна вещь, которую я не понимаю. Если ты родилась в Колонии, то это все, что ты знала. Для тебя брак с этим тупоголовым Сетом показался бы правильным. В твоей промытой голове не было бы ничего, что могло бы сказать тебе, что это было неправильно. Так почему же ты сбежала? Что заставило тебя решиться на побег, когда ты знала, что если они тебя поймают, то убьют?

Я выдыхаю, но прежде чем успеваю ответить, раздается громкий стук в дверь. Спайдер рычит себе под нос, отпирает дверь и открывает ее.

Драгон просовывает голову и шепчет что-то, чего я не могу разобрать.

— Дерьмо, — говорит Спайдер. — Ладно. Дай мне пять минут.

Драгон исчезает в конце коридора.

— Пора идти. — Не закрывая дверь, Спайдер шагает ко мне, его лицо — холодная, жесткая маска. Наконец-то он снимает эту дурацкую цепь.

Меня охватывает облегчение. — О, слава Господу.

— Бог не имеет к этому никакого отношения. — Он с удивительной осторожностью разматывает цепи с моих запястий. Кровь приливает к моим запястьям и рукам, и я вздрагиваю от боли, оставленной цепью.

Как только мои запястья свободны, он медленно опускает мои руки вниз, опуская на его плечи. Я стону от облегчения, давление спало с моих рук и ног. Мои колени угрожают подогнуться, и Спайдер прижимается ко мне, позволяя мне опереться на него.

Тепло его мощного тела проникает в меня, прогоняя холод, который, как я даже не подозревала, пробрал меня до костей. По собственной воле мое тело прижимается к нему, ища утешения, которого, я знаю, не может быть.

— Нам придется действовать быстро. — Он сгребает меня в свои объятия, и я ненавижу то, какими теплыми и сильными они кажутся, прижимая меня к нему.

— Что не так? Что-то случилось?

— У нас скоро будет компания. — Он легко несет меня в холл, оставляя поднос с несъеденной едой, первой едой, которую я съела бы за несколько часов, в комнате.

Наверху Спайдер несет меня через главный бар в коридор, ведущий в его комнату. Смущение заливает мое лицо, когда мы проходим мимо более чем дюжины мужчин и женщин в баре, но мне не нужно было беспокоиться о своей наготе. Тут все мужчины слишком заняты, чтобы заметить мой раздетый вид.

Кэп за баром вытаскивает пистолеты из-под стойки и раздает их, как конфеты, другим мужчинам. Драгон выкрикивает приказы. Ди ведет женщин в зал, ведущий в церковь. Никто даже не смотрит на меня.

— Поторопи свою задницу, Спайдер, — огрызается Драгон. — Десять минут, и они будут вышибать двери в это место.

Они?

Спайдер несет меня в свою комнату, а затем в ванную. — Поторопись, — приказывает он. — Две минуты.

Вместо того чтобы наблюдать за мной из-за двери, как он делал на днях, он исчезает, и я слышу, как открываются ящики комода. Он передвигается в спешке.

Беспокойство гложет меня. В последний раз, когда он сказал, что у нас была компания, нас чуть не убили, а Кэпа подстрелили.

— Это снова Ублюдки Сатаны?

— Нет. Копы. — Он возвращается, и я выхожу из ванной. Он протягивает мне стопку одежды — футболку, короткую юбку и мои кроссовки.

— Копы? — я закатываю глаза. Неподходящее время, если когда-либо было такое.

Я знаю, что большая часть того, что пасторы говорили нам о власти это ложь, но всю мою жизнь мне внушали, что есть два разных типа людей: полицейские и преступники, и что полиция так же опасна, как и преступники, которых они должны уничтожать.

Дэвид долго разглагольствовал о том, как копы арестуют вас за каждую мелочь, и, если бы у них не было законного обвинения, которое они могли бы вам предъявить, они бы его придумали. Они бросили бы тебя в камеру, и, если бы они кормили тебя, этого едва хватило бы, чтобы выжить. Заключение в изоляторе делало пребывание в нем приятным.

Мысль о том, что я столкнусь с представителями закона, наполняет меня ужасом.

От старых привычек трудно избавиться, как всегда говорил Дьякон Хармон.

— Отлично, — бормочу я, натягивая юбку и футболку, те же самые, которые он дал мне, когда я впервые пришла сюда. — Что ты сделал?

В обычной ситуации этот вопрос вызвал бы у него одну из тех душераздирающих ухмылок, но Спайдер ничего не говорит. Его молчание служит напоминанием мне о горькой правде. Он все еще мне не верит. Я все еще в его черном списке. Я не увижу в ближайшее время мужчину, в которого влюбилась несколько дней назад.