Цена счастья

— Ма! Меня не было здесь четыре года. За это время многое могло измениться, даже мое отношение к этому джентльмену.

— Ну, это вряд ли, — улыбнулась миссис Фултон. — Ты помнишь, что ты сказал ему в тот раз, в городе? Куда ты посоветовал ему засунуть свою работу? А ведь тебе тогда было всего восемнадцать. И знаешь еще что? — Мать посерьезнела. — Он мог бы выгнать твоего отца, если бы не так нуждался в нем. Хорошо, что наш дом находится за границей поместья, иначе нас вышвырнули бы, как Райсов. Мистеру Брауну поперек горла, что дом принадлежит нам. Он же всю жизнь спит и видит, чтобы отец продал дом. Если бы Райсы не уехали сами, их бы просто уволили — и Питера, и Салли, и Майкла. Ты же сам знаешь, как трудно сейчас найти новую работу. А все потому, что эти коттеджи, которые сдаются на выходные дни, приносят кучу денег. Знаешь, сколько выложил некий мистер Киддерли за домик с газом и электричеством, акр земли и право на работу? Четыре тысячи фунтов! А приезжает он только на выходные! Ну это ладно, — снова улыбнулась миссис Фултон, — если ты действительно собираешься поймать старину Теда, то отправляйся, иначе и к полуночи не вернешься!

Джефф взял тетрадь с нотами, полистал ее, и сказал:

— Ерунда все это, неохота мне никуда идти.

Мать посмотрела на сына внимательно и, выдержав паузу, тихо спросила:

— Тебе скучно, Джефф?

— Да, ма, вроде того.

— А почему бы тебе не прогуляться к «Зайцу», просто посидеть, поболтать с приятелями?

— Знаешь, ма, я за последнюю неделю сходил туда пару раз, и что я там слышал? Рональд Колман силится перещеголять своего тезку-артиста и хвастается победами на женском фронте. Пит Кэмпбелл утверждает, что может за час уложить больше кирпичей, чем в иерихонских стенах. Мэй, — тут его тон изменился, — о, милая Мэй научилась, находясь за стойкой, толкать стаканы с пивом своим бюстом! Жаль, что мои парни не видели этого! Они все бы сбежали в самоволку, чтоб только одним глазом посмотреть на такое чудо. А старушка Мэри со своей каплей под носом...

— Перестань, Джефф! — Берта Фултон держалась за бока и, хохоча, не могла уже сдерживать слез. — Неужели они все такие?

— Да, они все по-прежнему такие, ничего не изменилось. И еще Хобсон с Рэйбенком — жалуются на тяжелую долю фермеров, на цены, от которых ноги протянешь от голода, а у самих урожай дай Бог каждому. Рэйбенк к тому же купил такой аппарат для дойки коров, что о-го-го! А все поют: мы бедные, голодные! Пройдохи они, каких мало!

Берта Фултон наконец вытерла глаза и, немного успокоившись, спросила:

— Так тебе уже надоел отпуск? Уже хочется обратно?

— Нет! Конечно, нет! — Джефф стремительно подошел к матери и, опустившись на корточки возле нее, снова схватил ее за руки. — Ты и отец — моя единственная опора в жизни! Я каждый раз еду в отпуск и надеюсь увидеть, что вы не изменились. Но когда посмотришь вокруг, я имею в виду всех этих соседей и знакомых... Знаешь, ма, это, наверное, потому, что я кое-что повидал, кое-чему научился там, в армии. Приезжаешь в этот поселок, как на другую планету! Понимаешь?

Берта помолчала секунду-другую и мягко спросила:

-— Ты думаешь, что все было бы по-другому, не узнай ты, что Дженис Брэдфорд-Браун помолвлена?

Джефф медленно отпустил руки матери, встал, поправил отвороты плаща и застегнул верхнюю пуговицу.

— О чем ты? Это же было так — сон, мечта...

— Я не уверена, что это был такой уж сон два года назад.

— Перестань! — Джефф нахмурился. — У меня и тогда в мыслях ничего не было — так, легкое увлечение. Кстати, и у нее тоже! Все началось, когда мне было шестнадцать, ты же знаешь! Мы развлекались тем, что дурачили ее отца, а ты помнешь, как она к нему относилась. Представляешь, что было бы, если бы он что-нибудь заподозрил? Нет, мам, не бери в голову!

Берта кивнула, соглашаясь, а потом внимательно посмотрела на сына и спросила:

— Тогда почему это «ничего» тянется так долго?

— Немного разнообразия — ты же понимаешь... Тем более что я — солдат: храбрый, дерзкий. Я еще в детстве песенку сочинил:

Я ничего не пугаюсь,

Но если я в речке купаюсь,

Страшно мне, мать,

Совсем не дышать,

Когда с головой окунаюсь!..

— Ладно тебе, Джефф! Отправляйся на свою прогулку!

— Ты хочешь остаться одна?

— Нет, не хочу! Тем более что отца не будет вечером дома. Угораздило же старика Генри умереть именно тогда, когда ты приехал в отпуск. Он всегда все делал в неподходящее время. Могу поспорить, что последними словами, что он сказал твоему отцу, были: «Ну зачем ты женился?». Воспитывая твоего папашу, он всегда считал себя отцом и матерью в одном лице и никогда не мог простить ему женитьбы на мне. Он никогда не давал отцу ни пенни, потому что не хотел, чтобы он потратил их на меня!.. Слушай, ты идешь или нет? Я вообще-то собираюсь поспать сегодня!

— Ну так иди и ложись!

— Я не лягу, пока ты не вернешься, ты же знаешь. Так что ступай и особо не задерживайся!