Цена ошибки некроманта

На этом мысли опять споткнулись — я вспомнила, что сумка моя тоже у этого медведя. А значит, у него все деньги и документы. Оба паспорта. И если Блак «случайно» потеряет письмо Гитона, он может на совершенно законных основаниях привлечь меня за использование фальшивки. То есть не совсем «может», мою судейскую неприкосновенность восстановили, для этого ему придется обратиться в высшие инстанции, и все это, с учетом отсутствия тут зеркальной линии, затянется очень-очень надолго…

Творец! В каком помрачении рассудка я находилась, когда соглашалась на эту аферу?!

Когда за мной наконец пришли, настроение за всеми этими размышлениями заметно упало, но все же приглашение к разговору я восприняла с радостью: всяко лучше тупого ожидания.

Полицейский участок, судя по всему, был небольшим, да это и неудивительно — в Клари со всеми его окрестностями жило несколько тысяч человек. Впрочем, окрестностей тех было немного, городок лежал в маленькой удобной бухте, отрезанной от остальной цивилизации довольно крутым горным хребтом, и много домов на узкой полосе берега и предгорий просто не поместилось бы. Соответственно всех представителей власти тут было — мэр и уже знакомый мне шериф. Причем, судя по манере последнего держаться и самоуверенности, именно он тут самый главный.

Нет, все же я это Гитону припомню…

Молодой плотный парень в слегка тесноватой ему в животе форме проводил меня по короткому коридору в кабинет — небольшой, но очень уютный, неожиданно с парой крупных цветков в горшках. Наверное, местная уборщица развела, потому что… Секретаря тут нет, а младшие чины наверняка обитают в другом помещении. Не сам же шериф подобным развлекается!

Впрочем, цветы могли быть имуществом заместителя — кажется, именно с ним вместе Адриан Блак занимал кабинет. И выглядело все это… своеобразно.

Комната делилась на две части. Справа, у стены, на темной половине, обитал медведеподобный шериф. За его спиной стоял тяжелый сейф, высились забитые книгами и лохматыми старыми папками шкафы, на столе среди гор бумаг стояла покрытая вековым налетом кружка, пестрели клочки разнообразных бумажек. За очередной стопкой папок притаилось даже грязное блюдце, которое выглядывало из-под засыпавших его бумаг, словно из засады. Симпатии к Блаку все это не добавило, хотя сам он сегодня выглядел куда приличней, чем вчера, и уже не напоминал пропойцу.

Второй обитатель кабинета, разместившийся между двух кристально чистых окон, прикрытых аккуратными белыми жалюзи, являл собой полную противоположность медведю во всем. Идеальный порядок, все бумажки лежат в аккуратных стопках, стерильная чистота, и никаких следов еды. Да и выглядел заместитель шерифа так, словно Творец подбирал эту парочку специально: белобрысый, худощавый, с узким длинным лицом и голубыми глазами. Впрочем, когда я заметила на столе заместителя собственную сумку, выпотрошенную и чуть ли не вывернутую наизнанку, симпатия растаяла, не успев родиться.

— Доброе утро, госпожа Шейс, садитесь, — первым нарушил тишину шериф и кивнул на стул перед своим столом.

Против этого я возражать не стала.

— Вижу, содержимое моей сумки вы изучили со всем тщанием, — не удержалась от замечания. — Надеюсь, досмотр проведен по всем правилам, в присутствии понятых? Про судебную санкцию и разрешение судейской коллегии уж не спрашиваю, откуда бы им взяться.

— А у вас на лбу не написано, кто вы, — огрызнулся шериф. — И что-то никакого удостоверения мы не нашли, так что про коллегию можете и не вспоминать. Санкция мне тут тем более не нужна. А осматривали мы сумку с целью установления ее принадлежности. На ней тоже не написано, кто хозяин.

— Вы сами у меня ее отобрали!

— И где гарантия, что вы не отобрали ее у кого-то еще? — усмехнулся он. Криво так, по-звериному.

Ну и рожа…

— Это официальное обвинение?

— Госпожа Шейс, не желаете кофе? — вдруг вклинился белобрысый заместитель и поднялся со своего места.

— Не откажусь, — согласилась я, от неожиданности замешкавшись с ответом на несколько секунд.

На светлой половине кабинета, в углу за шкафом, обнаружился не замеченный мной раньше небольшой столик, на котором темнел перевернутый конус кофеварки, а также стояла подставка с чашками и какими-то баночками.

— Тебе не предлагаю, не косись на меня так, — невозмутимо продолжил мужчина, кажется обращаясь уже к своему начальнику. — Я помню, что ты не любишь эту… черную жижу.

Шериф мрачно молчал, сверля заместителя взглядом, а моя неприязнь к Блаку еще немного окрепла: не понимаю я людей, которые не любят кофе, а тех, кто его ругает, искренне недолюбливаю. Глупость, конечно, и ни о чем конкретном человеческие вкусы не говорят, но в случае с шерифом я готова была видеть в этом знак.

— Сливок предложить не могу, но есть сахар и специи.

— Нет, спасибо, я пью черный.

— Замечательно. Да, прошу прощения, я нечаянно вас перебил, — напомнил зам.

Конечно, совершенно нечаянно!