Цена ошибки некроманта

   – Что? – растерянно переспросил он. Потом встряхнулся и, опомнившись, всё-таки ответил: – Да, конечно! Полиция! Местный шериф, Адриан Блак, весьма разумный мужчина… Но надо же сообщить!

   – Надо, - согласилась я. – А вы?..

   – О, простите, я не представился! Зенор Донт, я аптекарь из Клари.

   – Лавиния. Я еду туда в отпуск, только вот… что-то он, похоже, не задался, – я нервно усмехнулась и кивнула на дверь.

   Наше знакомство прервало появление Татины – бледной, с лихорадoчно блестящими глазами и облепившими лицо волосами, мокрыми от небрежного умывания.

   – Творец… – пробормотала она. - Почему я тебя не послушалa?! Я же теперь спать не смогу…

   – Тати, надо cообщить машинисту, начальнику поезда, кто тут ещё есть? - напомнила я. - Пусть он вызовет полицию. И до её прибытия, наверное, никого нельзя выпускать из вагона. Да! А ты можешь закрыть это купе?

   – Да, точно, - заторможенно кивнула она. Достала из кармана пиджака ключ-камень, и на двери над ручкой полыхнула зловеще-красным руна запрета. Потом проводница шагнула в своё купе, а аптекарь опять обратился ко мне.

   – А у вас крепкие нервы, Лавиния. Вы, случайно, не следователь?

   — Нет, я просто люблю читать детективы, – призналась честно, чем вызвала у собеседника бледную, но искреннюю улыбку. – А нервы… Я выросла на ферме, где разводили скот.

   Вот почему запах в купе показался знакомым. Так пахло на бойне – там, где разделывали туши. Запах свежей, обильно пролитой крови.

   От такого сравнения, пусть и вполне уместного, меня саму передёрнуло и опять замутило. Спину словно огладило сквозняком, и я обхватила себя руками за плечи. Перед глазами в красках встало распростёртое на койке, частично сползшее с неё тело с красно-бурым месивом на месте живота и горла. Раскрытая на середине толстая книга, страницы которой слиплись от крови. Мутные стёклышки мёртвых глаз.

   Творец! Не представляю, кто и как мог с ним это сделать. Да еще так тихо, что мы с Татиной за тонкой стенкой не услышали ни звука…

   – Пообещали вызвать полицию, когда местная связь добьёт, – пробормотала Татина, выходя к нам. Она мелко дрожала и тоже, как я, обнимала себя за плечи. - Десять лет на железной дороге работаю, пять лет училась. Я, конечно, всякие байки слышала , но чтобы вот такое на самом деле… – Тати передёрнула плечами, опять прижала ладонь к губам.

   – Так. Дамы, давайте не будем стоять в прoходе, - взял себя в руки аптекарь. Приобнял нас обеих за плечи, мягко подтолкнул к двери в купе проводника.

   Там, усадив, куда-то исчез, но вернулся буквально через несколько секунд – мы с Тати даже ещё не пошевелились, не говоря уже о том, чтобы о чём-то заговорить. Татина вообще, кажется, оставалась на грани обморока, я… Хоть и чувствовала себя лучше, но всё равно не представляла, как быть дальше.

   Нет,теорию-то я помнила прекрасно. Осмотр места происшествия, необходимые экспертизы, опрос свидетелей, обыски… Но связать вот эту стройную и понятную схему, пестрящую ссылками на заученные без малoго наизусть законы и акты, никак не выходило. Я слишком привыкла смoтреть на них с другой стороны. Да и… Даже если бы я сообразила именно сейчас, с чего надо начать, всё равно не имела права действовать: это не моя работа, я не могу в неё лезть.

   Остаётся надеяться, что старый сослуживец Гитона Марга окажется хотя бы вполовину таким же толковым.

   Вернувшийся аптекарь накапал нам обеим какой-то сильно пахнущей спиртом и травами настойки, разведя её водой, подумал и выпил того же средства сам.

   Ночь обещала быть долгой.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой разбиваются надежды

– Я всё понимаю, но придётся подождать приезда полиции! – в который раз пыталась утихомирить возмущённых пассажиров Татина. Поезд стоял на станции вот уже полчаса, снаружи приплясывали на ветру встречающие, но проводнице приходилось держать оборону: полиция во главе с шерифом на вокзал не спешила.

   Столпившиеся в коридоре люди возмущённо гомонили, менялись местами, хлопали дверьми и ругались, но хотя бы не пытались пока идти на штурм. Только попытки Тати успокоить их чаем и аптекарской настойкой ни к чему не приводили. Негодование накатывало волнами с интервалом минут в семь,и как раз в один из таких пиков лязгнула дверь вагона.

   Люди загомонили громче, а потом пoрядок в одно мгновение навёл громоподобный бас:

   – А ну заткнулись все!

   Тишина повисла звонкая, нервная. Грохнули шаги,и в проёме купе проводника, где сидели мы с аптекарем, возникло… Судя по криво сидящей и грязной тёмно-зелёной форме, оно было местным шерифом. И я мысленно послала пару проклятий Маргу, который уверял меня в дружелюбии этого… существа.

   Адриан Блак напоминал медведя. В той степени, что если поставить их рядом – так сразу и не поймёшь, где человек, а где животное. Был бы он не некромантом, а уроженцем Зелёного лепестка, и я бы поставила свою зарплату за кварту на то, какую бы он имел вторую ипостась.