Цена ошибки - любовь

— Что?! — заорала Лиля, накинувшись на подельника с кулаками, но Миша легко скрутил ее руки и отпихнул девушку от себя.

— Ничего, — сухо ответил он, — глядя, как Лиля ворочается на полу. Она упала неудобно, подвернув ногу, но боль не смогла заставить ее расплакаться, потому что ее злость была сильнее боли. — На себя посмотри, во что ты превратилась. Смотреть противно. Вот и я хочу увидеть Яна таким. Как он будет пускать сопли и пить.

— Ах ты, сволочь, — прошипела Лиля, зло сверкая глазами. — Ты меня использовал…

— Если сама не умеешь пользоваться головой, — зло ответил Миша, — то это сделает кто-нибудь другой. Ну? Давай сюда, я установлю бомбу.

Девушка стрельнула глазами в сторону своей сумочки. Та, тяжелая, распухшая, лежала на стол, и Мише и в голову не пришло, что для дамской сумки она слишком велика. Признаться, что бомба тут? Отдать ее своими руками этому аферисту? Позволить ему воспользоваться ее усилиями, провернуть все так, как он хочет? Да прямо сейчас!

— Она у меня в машине, — рыкнула Лиля. Порывшись в кармане, вытащила маленький пульт, похожий на пульт управления игрушечной машиной. — Держи, террорист…

Она с ненавистью запустила в Мишу пультом, но тот ловко поймал его, даже присев от страха — и Лиля рассмеялась, наблюдая за ним.

— С ума сошла?! Хочешь устроить взрыв раньше времени?!

— Там предохранитель есть, трусливое чмо!

Миша осторожно поднес устройство к глазам, погладил его почти с нежностью.

— Вы у меня все получите, — прошептал он мечтательно.

— Получили, как же, — не унималась Лилька, насмешливо фыркая.

Миша беспечно пожал плечами.

— Один такой заработал по полной, — хорохорясь, произнес он. — Надеюсь, на небесах ему зачтется все, и прием будет торжественным.

— Что? — не поняла Лиля. — Ты о чем?

— Безопасник вчера тоже думал, что не получит, — гнусно усмехнулся Миша. — А еще начальник охраны!..

Лиле показалось, что сердце ее остановилось, кровь отлила от мгновенно побелевшего лица.

— Что ты натворил? — хрипло произнесла она, и Миша рассмеялся, глядя в ее перепуганное, помертвевшее лицо.

— Да подрезал я твоего безопасника. Совсем. Что, жалко? Яновского холуя жалко?

«Андрей, прости!»

Лиле показалось, что пол под ней растворился, исчез, и она падает, падает в бездну, стремительно летит вниз, ожидая рвущей боли от удара о самое дно. Дно отчаяния.

— За что!? — выдохнула она, чувствуя, как закипают слезы. Единственный человек, который относился к ней по-человечески! В глубине души Лиля все еще надеялась, что когда все это кончится… когда безумие, бушующее в крови, затапливающее пламенем разум, утихнет, пройдет, затянутся раны на сердце, она все же подойдет к нему… найдет в себе смелости и силы признаться и сказать ему в глаза, что наговорила лишнего сгоряча. Два таких желанных и простых слова — «прости меня», она уже готова была сказать их, и еще — «давай попробуем все сначала?» Они уже долго вертелись у нее в мыслях, эти простые слова, и лишь отчаянное глупое упрямство заставляло ее делать то, что она вытворяла. Андрей, прости, прости!..

Теперь всебыло кончено. Лиля чувствовала, что уже ничего не изменится, легче не станет, а только больнее и больнее с каждым днем. Потому что теперь кровь Андрея на ее руках. Пусть косвенно, но она виновата. Она. Она это начала.

— Сам виноват, — хорохорясь, ответил Мишка. — Под руку подвернулся.

На постели заплакала, забилась Саша, и Лиля перевела на нее взгляд безумных глаз.

«Андрей, прости!»

Меж тем на столе завозился, завибрировал телефон, и Миша, ожидающий звонка Яна, ухватил трубку, отвернулся от девушек, словно не желая чтобы они слышали, о чем он будет говорить.

Наверное, подспудно боялся, что Ян начнет над ним насмехаться. Так и не избавился от комплекса ничтожества…

С трудом поднявшись, двигаясь как можно бесшумно, Лиля скользнула к Саше и, вытащив из волос шпильку, принялась ею тыкать в скотч, стягивающий руки Саши, натянутый меж запястьями, прорывая его.

— Сейчас я его отвлеку, — зашептала Лиля. По щекам ее текли слезы, но она словно не замечала этого. Судорожно вздрагивая как от нестерпимой боли, она зажмурилась на секунду, но в следующий миг продолжила освобождать руки Саши. — А ты быстро выбежишь и сядешь в мою машину… не бойся. Бомбы там нет. Она на столе лежит, в моей сумке. Но, кажется, этот мудень ее не заметил. Прости меня; за все прости.

Саша молчала, глядя как Лиля с остервенением терзает скотч.

— Я его задержу, — повторила Лиля. Ее серые глаза смотрели прямо, в глубине их плавала тоска. — И еще раз — прости. Я…

Она не договорила, отпрянула от Саши, зажимая рот руками, дрожа от сдерживаемых рыданий.

Мишка тем временем вел себя как-то странно, и Лиля, отерев мокрые щеки, обернулась к нему. Самоуверенный, нахальный, он вдруг превратился в забитого, испуганного, как ребенок.

— Ты же трус, — услышала Лиля уверенный голос Яна. — Если ты хоть пальцем ее тронешь, я тебя голыми руками порву, и мне ничего не сделают. Я тебе по очереди все пальцы отломлю, покрошу все зубы, а они будут стоять и смотреть. Понял? Так что выйди и посмотри мне в глаза.