Цена ошибки

– Посмотрим, как вы сейчас запоете, суки, – проговорил Ментюков и пустил последнюю пару ракет, с разницей в две секунды. Удерживать врага в луче в таком положении самолета оказалось еще труднее. Вторая ракета вышла из луча, когда капитан чуть дернул ручкой управления. Но первая уже взорвалась, когда взрыватель среагировал на проходящий слева в четырех метрах высокий киль В-52. Боевая часть весом в тринадцать с половиной килограмм взорвалась достаточно близко, чтоб разлетающиеся осколки начали решетить здоровенную тушу «баффа». Сразу появилась связь.

– Первый, первый! – услышал в наушниках капитан отчаянные крики ведомого.

– Второй, прекрати орать, – приказал Ментюков, завороженно наблюдая, как здоровенная туша американца со снижением разворачивается на юго-запад, дымя одним двигателем. Хвостовая часть бомбардировщика была вся в дырках, от киля до сих пор отлетали клочья дюраля, но американец и не думал падать. Он уходил от территории СССР, но вполне уверенно держался в воздухе.

«Что делать? – подумал Ментюков. – Опять таранить? Но это верная гибель, в балтийской октябрьской воде долго не поплаваешь, да кто тебя будет вытаскивать? Нет, надо возвращаться, тем более доложить, как такой сундук все-таки можно подбить нашими ракетами», – решил капитан и скомандовал:

– Первый второму, уходим на базу.

– А этот? Четыре ракеты в него выпустил, а он как заговоренный. Может, мне его таранить? – воодушевленно предложил Брайцев.

– Таран запрещаю. И ни хрена он не заговоренный, видел, как я его последней парой достал? Знать бы раньше, он бы сейчас у нас булькнул как миленький. Но ничего, теперь ты понял, как их надо? Вот, и другим расскажешь. А этот никуда не денется, ползет еле-еле, связь появилась, сейчас доложим, другие его дожуют. Но вообще плохо, что у нас пушек нет, сейчас бы мы его точно приговорили.

Связь действительно появилась, но с КП, узнав, что они «пустые», приказали срочно садиться на заправку и пополнение боекомплекта. Пятьдесят второй корпус ПВО, изрядно прореженный американскими ракетами, сейчас отчаянно нуждался в каждом боеспособном самолете. Три дивизиона ЗРК С-75, надежно, как до сих пор казалось, прикрывавшие Калининград, Клайпеду и Балтийск, оказались за считанные секунды стерты в радиоактивную пыль ударами американцев, вместе с прикрываемыми объектами. А на экранах уцелевших радаров появлялись всё новые отметки вражеских самолетов, и поврежденный носитель, отвернувший со своего курса, сейчас считался второстепенной целью.

– Сэр, станция РЭБ не работает, – мрачно отрапортовал Боб.

– Блок управления стрельбой тоже. И от киля до сих пор отлетают куски обшивки, – в свою очередь доложил стрелок-оператор.

– Что-нибудь еще, парни? – спокойно осведомился капитан Гриссом. Похоже, он один сейчас понимает, как повезло его экипажу. Выдержать пуск восьми ракет и не упасть грудой горящих обломков в холодное свинцово-серое море внизу – иначе как чудом это не назовешь. Если бы тот первый русский был поопытней, как второй, который догадался, как их можно убить, они бы не ушли. И ведь второй их чуть не убил, едва-едва.

– Крайний правый двигатель горит, я его выключил и включил систему пожаротушения. Другой, что рядом с ним, тоже работает подозрительно, но пока тянет. И, похоже, у нас где-то повреждена гидравлика, потихоньку падает давление в системе. Еще нам надо снизить скорость, иначе воздушным потоком мы полностью «разденем» киль и руль направления, – доложил Пит, второй пилот.

– Может, сбросим эти чертовы бомбы? – осторожно поинтересовался штурман, выражая общее мнение экипажа.

– Непременно сбросим. Но не сейчас, – «обрадовал» его Гриссом. – Кстати, а куда мы летим?

– Сэр, вы же приказали: «Уходим к чертовой матери». Вот я и повел машину обратно к Дании, курс двести семьдесят, – оправдывался Пит.

– А что у нас сейчас на юге, Польша? Штурман, найди какую-нибудь цель там, не очень далеко от побережья. Скинем бомбы и пойдем в Данию, – приказал Гриссом.

– Из целей только города, Лемборг или Слупск, на Гдыню мы уже должны ложиться на обратный курс. Есть еще Колобжег и Кошалин, но они отстоят дальше на юго-запад, – доложил штурман.

– Вдобавок Колобжег прикрыт ЗРК, – добавил оператор навигационной РЛС, по совместительству исполняющий на В-52G обязанности бомбардира.

– Нет, нам сейчас в нашем состоянии не нужен ЗРК. Тогда Слупск, – скомандовал Гриссом.

– Курс сто девяносто, дистанция сорок две мили, – доложил штурман.

– Принял, – сказал Гриссом, осторожно вводя машину в левый пологий вираж и окончательно решив судьбу семидесяти тысяч населения польского поморского города Слупск, известного до сих пор среди поляков только своими летними ярмарками Грифитов, музеем Виткевича и музыкальными фестивалями пианистов. Но капитана Гриссома волновали другие проблемы. Машину начало слегка трясти.

– На развороте снова начали отлетать куски обшивки от киля, – словно читая его мысли, доложил стрелок-оператор.

– Так, готовим к сбросу все четыре бомбы одновременно, – решил Гриссом.