Цена ошибки

Джон Лаппо только скрипнул зубами, услышав доклады командиров замыкающих эскадрилий строя. Двадцать девять В-47 сбиты, сейчас они беспорядочно падают в Японское море, пилоты, оставшиеся в живых, болтаются на парашютах над холодной водой, помоги им Господь и служба спасения. Еще шесть поврежденных машин, сбросив бомбы, со снижением повернули назад. Эти, может быть, и уцелеют, а остальные? Он не успел додумать эту мысль, как увидел впереди перед собой хищные силуэты Су-7, идущих в лобовую атаку. И сразу все они как будто расцвели диковинными цветами, каждый из которых очень быстро превращался в чудовищного осьминога с неимоверно длинными щупальцами, которые тянулись к его бомбардировщикам. Через несколько мгновений пара таких щупальцев уперлась в самолеты первых рядов, в один миг превратившихся в огненные шары. Остальные, пролетев мимо первых рядов В-47, начали вспухать комками разрывов в середине строя коробок бомбардировщиков. Не успели пилоты В-47, летевших в первых рядах строя, вытереть пот со лбов, как спустя мгновение у каждого из Су-7, сблизившихся за это короткое время, засверкали в корневых узлах крыльев по две пульсирующих вспышки.

Еще через секунду Джон, похолодев, обнаружил, что и ему, оказывается, тоже знакомо такое чувство, как страх. Его левый ведомый, получив три тридцатимиллиметровых снаряда, каждый весом почти по полкило, в правое крыло, закувыркался в воздухе, Джон только завороженным взглядом проводил оторванное по крайний двигатель крыло, описавшее причудливую траекторию прямо под носом его «стратоджета». И, глядя на эту незабываемую картину, Джон только боковым зрением увидел, как разваливается в воздухе, получив целый десяток снарядов в центроплан, его правый ведомый. В эфире стоял многоголосый гвалт, даже вой пилотов, которые сейчас падали в своих пылающих В-47 вниз.

Джон Лаппо опомнился, приходя в себя. Обе русские эскадрильи, теперь он мог четко подсчитать их количество, уходили от строя с набором высоты, вправо и влево каждая. Стремительные силуэты, похожие на гигантских стрижей, один за другим мелькали перед растрепанным строем американских бомбардировщиков, разворачиваясь на второй лобовой заход. Джон в каком-то оцепенении смотрел, как из двигателей Fitter’ов вырываются метровые языки пламени. И они ничего не могли сделать, все маневры Су-7 выполняли в носовой полусфере или вне зоны огня двадцатимиллиметровых пушек В-47Е. Впрочем, «Сухие» ушли не все, две машины, видимо очень горячих или очень неопытных пилотов, продолжили свою лобовую атаку. Сначала они подожгли еще один «стратоджет», но потом на «сушках», проскочивших первые эскадрильи внутрь строя, скрестились десятки пушечных трасс хвостовых турелей В-47. Один Су-7 сразу взорвался, а другой, пылающий от кабины до хвоста, в последний миг довернул и врезался в один из «стратоджетов» внутри строя. Соседние машины шарахнулись в стороны, две из них столкнулись. Это прервало оцепенение Джона, он заорал в ларингофон, поняв, что сейчас может решиться всё:

– Держать строй, сукины дети, держать строй! Вы что, хотите жить вечно?! Парни, срочно восстанавливаем боевой порядок, сейчас прибудут наши и разгонят этих чертовых «монтажников»![48]

Командир пятьдесят первого авиакрыла, набиравший высоту в погоне за русскими Су-9, почувствовал, что у него медленно отвисает челюсть. В 1962 его «тандерчифы» считались в USAF одними из самых быстрых и мощных истребителей. Но он видел, как его «тады» все больше отстают от русских «балалаек», все так же свечой стремительно уходящих вверх. Он просто не знал, с какими машинами пилотам его крыла предстоит сейчас столкнуться. Су-9 превосходил F-105D по всем показателям, кроме массы боевой нагрузки и дальности, но это сейчас как раз было не важно. А важно было сейчас, что у Су-9 потолок был выше почти на пять километров, скороподъемность больше чем в два раза и удельная мощность двигателя на четверть выше, чем у «Тандерчифа». Плюс к тому, Су-9 был почти в два раза легче и гораздо маневреннее. Поэтому до командира пятьдесят первого начало постепенно доходить, что зря он полез за Fishpot’ами на вертикаль.

Небо наверху быстро меняло свой цвет, из голубого становясь синим, потом сине-черным, на небе стали видны звезды. Земля внизу, наоборот, светлела, светлые инверсионные следы постепенно темнели, превращались почти в черные. Когда его «тандерчифы», отставая все больше и больше, вылезли почти на свой потолок, пятнадцать километров, вынужденно перейдя в прямолинейный горизонтальный полет, эти проклятые Fishpot’ы парами, выполнив косую петлю, оказались выше и позади его крыла. «Это же какой у этой проклятой новой русской балалайки потолок, если она на этой высоте может выполнять такой пилотаж?» – с ужасом подумал командир пятьдесят первого.