Цена одиночества

— Нет, просто наблюдения. Всё так просто, никакой психологии. Мы теряемся порой, не зная, отчего вы грустите, хотим для вас подвиг непременно, а вы просто переживаете оттого, что помада на губах лежит как-то не так.

— Фу. Ты сейчас о ком?

— Просто мысли вслух.

— Хорошо! Послушай обо мне: больше всего на свете мне хотелось в магазин, выкупить сапоги с огромной скидкой. — Повернулась в сторону горы-гипермаркета. — Впрочем, — покосилась на его босые ноги — тебе этого не понять. А потом домой, принять душ, прости за подробности, поесть и готовиться к зачёту. В этом — вся я до донышка. Со всеми философскими выводами. Просто сапоги! Просто душ! Просто поесть! Просто учить химию, физколлоидную! — Лера набрала горсть песка, он стал просыпаться тонкой струйкой. Она внимательно следила за этой струйкой, словно ничего важнее не было для неё в этот миг — просыплется песок или задержится в её ладони.

— Просто сапоги. Просто поесть, просто душ, просто химия — монотонно повторил парень, набирая горсть песка в ладонь.

— Да! Всё просто.

— Зачем химия?

— Как зачем?

— Хотя я понял. Как же поесть без химии? Е 325. И душ без химии никак. Хлор, растворённый в воде, прекрасно освежит ваше тело. И сапоги из кожзаменителя.

— Неправда! Натуральная кожа! Я проверяла. — Посмотрела внимательно, словно очнулась — Да ты борец за чистоту природы? Гринписовец? Гринпоповец?

— Я ничего не знаю, я ни с чем не борюсь. Я просто думаю. Я оторвался от телевизора, компьютера, телефона и просто думаю.

— О! Телефон! — Лера полезла в сумку за телефоном. Экран, как и следовало ожидать, погас.

— Черт возьми! Телефон, часы! Все отключилось!

— Сколько минут у тебя появилось?

— В смысле? — Лера машинально положила телефон в боковой кармашек, закрыла молнию.

— В смысле, здесь нет сети, то есть сети. Сколько минут у тебя появилось? Или часов? — Парень улыбнулся.

— Я мало говорю по телефону, ну, если только с мамой или Антошкой, минут сорок мы болтаем, вечером обычно. Антошка — моя школьная подруга, она не здесь — в другом городе.

— Сорок минут. Действительно мало.

— Ну, у меня ещё интернет подключен. Так что телефоном пользуюсь каждую свободную минутку.

— Свободную от чего?

— От еды, душа и химии! Хватит меня допрашивать! Можно подумать, ты не пользовался телефоном?

— Пользовался, более того, у телефона был я.

— Это как?

Он поднялся, встал в позу, картинно приподняв руку:

— Телефон приобрёл меня в кредит на год. Моя модель ему приглянулась.

— Ты шутишь?

— Нет. Он закачивал в мои уши и глаза музыку, игры, тексты. Он владел мною безраздельно, звонил, когда ему хочется, даже если я ел или спал. Он пользовался мною, даже если я был в театре. Однажды пьеса показалась мне скучной, и я просидел в чате всё второе действие, в лом было уходить. Более того, он боролся за меня с другими телефонами.

— Это как?

— Просто. На меня тут глаз положила новая модель с такими возможностями! Если бы не кредит, я бы перешёл к ней, без вопросов.

— Стоп. У тебя зависимость.

— А у тебя нет?

— Нет, просто без него сейчас действительно никак. Требования времени.

— Времени? Время — самоубийца — стало убивать себя нашими пустыми разговорами, пустыми играми, суетой.

— Ха-ха! Оно всегда себя убивает. С момента рождения человека. — Посмотрела с надеждой на циферблат. Часы стояли.

— Нет. Время — жертва. Хотя не всегда. Его ещё можно проживать.

— Не понимаю.

— Что не понятно? — Присел рядом, заглянул в глаза. — У каждого дела должен быть результат. Ощутимый, весомый. Результат. Иначе — зачем? Ты сорок минут болтаешь по телефону. Зачем?

Отшатнулась, недоуменно вскинула брови?

— Как? Мы обмениваемся информацией. Ну, знаешь. Если я с Антошкой не поговорю — день прошёл зря.

— О чём вы с ней говорите? Каждый день, по сорок минут?

— Иногда и больше. По часу иногда — недоумённо покосилась на него, пожала плечами. — Обо всём на свете. Я ей рассказываю, что со мной было, она — что с ней.

— Зачем?

— Как зачем? Тебе этого не понять. Ты парень. У вас нет такой потребности в общении. Вы с другой планеты: сухой, практичной, циничной.

— Что за бред? Мы такие же люди. Только я вот иногда думаю. Как бы тебе объяснить попроще?

— Да уж можно и не попроще!

— Послушай. Я не верю в инопланетян, но если бы какие-нибудь марсиане появились и попросили рассказать о Земле, о ее истории, мне стало бы стыдно перед жителями другой планеты, как стыдно бывает любому, любящих своих родителей, за их промашки, ибо он частица.

— Ой-ей-ей! Стыдно перед инопланетянами. Страшный сон продолжается. — приподнялась, нога затекла, села удобнее.

— Не ёрничай, послушай. Я никогда никому не говорил это. Мне бы стыдно было за то, как мы потребляем нашу планету. Потребляем. И не думаем при этом. Болтаем по телефону, жуём, смотрим телевизор, спим. Главный критерий — чтобы было удобно, не дуло, не сквозило, температура от двадцати до двадцати пяти, ни ниже, не выше не надо, плохо будет, неудобно, минут двадцать по телефону мы будем жаловаться на холод или жару.

— Слушай, ну так мы устроены. Организм воспринимает реальность с помощью рецепторов. Куда от этого?