Цена моей одержимости

Не знаю, что меня толкает на опрометчивый поступок, но спустя минуты три мы с Митей выходим из клуба и движемся в сторону каких-то закоулков. По его словам, он там машину бросил, так как парковка забита до отказа.

— Мне что-то не нравится все это, — обнимаю себя руками. Неприятный холодок бежит по коже, когда мы еще больше углубляемся в темный переулок. — Давай в клуб вернемся, — делаю шаг назад, в кого-то врезаясь.

Вскрикиваю и хочу отскочить, но меня грубо хватают за талию и толкают к стене. Больно ударяюсь затылком, прикусив от неожиданности язык. Чувствую во рту вкус собственной крови. Липкий страх овладевает телом, когда вижу перед собой своего «бывшего одноклассника» и еще двух уродов, похотливо облизывающихся и потирающих пах. Дергаюсь, пытаясь сбежать. Меня хватают за руки. Рот зажимают, чтобы не орала.

— Какая, однако, нам куколка досталась. Верно, парни? — мерзко ржут, от чего отвращение наизнанку выворачивает.

Всю трясет. Слезы на глаза наворачиваются. Внутри все скручивается в тугой узел. Дергаю ногами, лишь бы не дать мерзавцу платье задрать. Царапаюсь из последних сил.

Самый высокий свирепеет. Дает мне мощную пощечину и громко ржет. Живот болезненно скручивает. Дышу с трудом. Сердце в груди подскакивает и тут же бухается вниз. С трудом соображаю, что дальше происходит. Такое ощущение, что сейчас вырубит. Тело ватное. От дикого ужаса цепенею. Нет никаких сил на сопротивление. Позвать на помощь не могу. Справиться с этим тремя ублюдками тоже.

— Не сопротивляйся, крошка, тебе обязательно понравится. Верь нам.

В глазах темно. В ушах звенит. Голова нестерпимо болит, словно по ней кто-то бьет отбойным молотком. Чувство отчаяния, страха, неизбежности теперь полностью во мне. Ничего уже не изменить. Я стану еще одной жертвой изнасилования, после чего вряд ли смогу нормально жить.

— Валим, парни, — меня отталкивают в чьи-то теплые объятья. — На такое мы не подписывались.

Слышу удаляющиеся шаги. Кручу головой, чтобы сознание заработало. Расфокусированным взглядом смотрю на парня, убирающего волосы с моего лица. Еще толком не соображаю, что происходит, но вновь оказываю сопротивление. Уже более рьяно.

— Да прекрати ты брыкаться, Задорожная.

— Тимур? — останавливаю себя на моменте обнажения зубов. Хотелось покусать ублюдков.

— Какого хуя ты поперлась с тем мужиком? — злится. Встряхивает меня. Глаза горят опасным блеском. Все тело напряжено. Руки сжаты в кулаки. За каменной грудной клеткой бешено сердце бьется.

— Тимур, я…

— Давно приключений на задницу не находила? Хотелось получить массу острых ощущений? Может я зря примчался тебе на помощь?

Звук громкой пощечины прорезает прохладный ночной воздух. Меня потрясывает. От страха, от холода, от бешеной злости. Да как он смеет мне что-то говорить. Меня в чем-то упрекать, намекая на…

— Иди к дьяволу, Воронцов! — ору в его жесткое лицо, напоминающее маску. — Раз считаешь меня шлюхой, зачем тогда ринулся на выручку?

Шмыгаю носом. Из глаз новых поток слез течет. Внутри черная дыра разрастается. Больно. Мерзко. Противно. Легкие горят. Дыхание восстановить не могу. Мне плохо. К горлу горечь поступает. А изо рта вырывается неконтролируемый, истерический смех.

— Алиса, что с тобой? — как-то слишком обеспокоенно. На Тимура это совершенно не похоже.

Меня еще больше от смеха разрывает на части. Аж скручиваюсь пополам. Пытаюсь своим неадекватом скрыть, как мне хреново. Жизнь вновь толкает меня в самое пекло ада, чтобы еще больше помучить.

— Зачем… ну зачем ты приперся в этой клуб?! — ору, хватая его за воротник рубашки. — Забыть, — бью его кулачками в грудь. Раз, два, три. Стоит неподвижно. — Я забыть тебя хочу. Стереть из памяти. Выжечь раскаленным железом все воспоминания.

— Девочка моя, успокойся. Всё… Чшш… — крепко обнимает, тихо шепча на ушко.

От его милого, нежного голоса еще больше срываюсь, полностью тормоза отключив. Бью сильнее. Брыкаюсь в его объятьях. Проклинаю. Приказываю убираться от меня подальше. Пинаюсь, но Воронцов стоически выдерживает мою истерику. Позволяет себя избивать и покрывать трехэтажным матом.

— Ненавижу… — на последнем издыхании, дергаясь еле-еле.

Сил нет ни на что. Тело ватное. Ноги гудят. Перед глазами все плывет. Мне уже пофиг на все. Могу даже прилечь в этом переулке и, свернувшись калачиком, отправиться в забытье.

— Ну-ка, поехали домой, Алиса, — берет на руки. Интуитивно прижимаюсь к нему, наслаждаясь запахом туалетной воды. — К родителям тебе нельзя. Не стоит их пугать своим состоянием. Ко мне поедем, в себя придешь.

Согласно киваю, прикрывая глаза и проваливаясь в глубокий сон.

Глава 40

Тимур

Даже во сне Алиса вздрагивает и жалобно всхлипывает. Не отрывая взгляд от дороги, нащупываю её руку и нежно глажу. Пытаюсь таким образом хоть немного её успокоить, подбодрить. Показать, что со мной она в безопасности, что никто её больше не тронет. Ни одна тварь не подберется достаточно близко, чтобы причинить ей вред.