Цена моей одержимости (СИ)

Сейчас я для него никто. Просто игрушка для утех. Наиграется и вышвырнет как не ненужную вещь. Только после этого я вряд ли смогу собрать свое сердце по кусочкам, которое кровоточит уже давно.

Тимур хочет расплаты не только на помощь папе, но и за прошлое.

Расплачусь. Самым грязным образом.

Выполняю его приказ, как бы стыдно мне не было.

Сжимаю в руках грудь, чуть приподняв ее для лучшего обзора Тимуру. Краска стыда покрывает щеки, ведь я уже догадываюсь, что он собирается сделать.

Мну своих девочек, задевая пальцами соски. Ласкаю себя перед горящим взором мужика с дьявольским блеском в чёрных глазах.

— Маленькая шлюшка, — Тимур доволен как сытый кот. — Моя личная шлюшка.

Снова смеётся, а я с трудом сдерживаю слезы. Чувствую себя втоптанной в пол, униженной. Воронцов причиняет мне морально боль, наслаждаясь этим.

Сжимает рукой основание члена, гладит кончик. Словно протягивая мне его в качестве подарка. Проходится ладонью по всей длине. Рычит, запрокидывая голову назад.

Наблюдая за ним, ощущаю бешеную дрожь во всем теле. Между ног пульсирует.

Боже! Я завожусь от мастурбирующего мужика. Рот наполняется слюной. Грудь ноет. Хочу, до одури хочу почувствовать в себе его член.

Поддаваясь инстинкту, дотрагиваюсь до его руки.

Тимур дёргается, пронзает меня недовольным, презрительными взглядом. Вижу, как колёсики крутятся в его голове. Он явно коварный, дерзкий план задумал.

От этого холодок страха пробегает по позвоночнику. А в следующую секунду он вдавливает свой член мне между грудей.

— Сжимай, сучка!

Орёт так, что уши закладывает.

Послушно снова обхватываю груди руками и пытаюсь отвернуться. Но Тимур хватает меня двумя пальцами за подбородок и возвращает голову в исходное положение.

— Смотри!

Опускаю взгляд ниже. Наблюдая, как его член движется в плену сисек. Тимур сдавленно шипит сквозь стиснутые зубы. И уже через несколько толчков кожу обдает горячей жидкостью.

Сперма оказывается на ключице, подбородке. Даже пару капель на лицо попадает.

— Какая у меня соблазнительная игрушка.

Усмехается. Собирает пальцем с подбородка собственное семя и размазывает по моим губам. Проталкивает его внутрь. Машинально облизываю и сглатываю горячую сперму.

— Пожалуй, я помогу твоему отцу, Алиса, — непринужденным тоном, словно о погоде говорит. — На первое время. Дальше, — хватает за подмышки и резко поднимает на ноги, — уж как-нибудь договоримся.

Отталкивает от себя, так что чуть не падаю на огромную вазу с цветами. Тело огнем горит, словно я на костере святой инквизиции оказалась. Как великая грешница. Как ведьма, ублажившая минуту назад мужика.

— Где здесь ванная? — сдерживаю поток слез от унижения и рваной боли в груди.

— Дальше по коридору, — равнодушно произносит Тимур, затягиваясь сигаретой и выпуская в комнату облако едкого дыма.

Кашляю, махая рукой перед лицом. Всегда ненавидела эту его вредную привычку.

Поднимаю с пола платье и трусики. Прижимаю к груди, стараясь прикрыться. Тимур начинает ржать над моими нелепыми действиями.

— Не нужно строить из себя недотрогу, милая. Лучше приводи себя в порядок и поезжай домой за вещами.

— Зачем?

Непонимающе хлопаю глазами. О чем это он говорит?

— Раз уж ты моя игрушка на месяц, — разъясняет как маленькому ребенку, — то будешь жить в моем доме, Задорожная.

— А не пойти бы тебе нахрен, Тимур Андреевич?!

Упс… Опять мой чертов язык без костей…

Тимур резко подлетает ко мне, рукой хватает за шею, больно сдавливая. Со всей дури впечатывая меня в стену, выбивая весь воздух.

Глава 9

Алиса

— Следи за своим языком, милая! — орет так громко, что уши закладывает. — Иначе я найду ему более достойное применение, — ядовито усмехается, разглядывая мое нагое тело похотливым взглядом.

Напрягаюсь, как струна. Руки трясутся. Одежда падает куда-то к ногам. Не могу двинуться с места. И не только потому, что придавлена к стене мощным телом Тимура. А из-за странного чувства, превратившего меня в статую. Отобравшего волю.

— Пусти меня, Тимур, — цежу сквозь стиснутые губы и пытаюсь выбраться из его стальной хватки на шеи. — Ты мне противен. Ненавижу тебя! Ненавижу!

— Ого, как мы заговорили, — на всю гостиную раздается его гортанный смех. Дьявольский, пугающий. — Минуту назад сиськами терлась об мой член, а теперь вдруг строишь из себя невинного ангелочка, которого опорочили.

— Это все ради отца. Только он…

— Заткнись, Задорожная! Твою мать, заткнись!

Закипает еще сильнее. Злится, подобно дикому зверю. Зеленовато-голубые глаза покрываются чернотой, аж зрачков не видно. Ноздри раздуваются от гнева, а желваки на скулах ходуном ходят.

Хватка на горле усиливается. Становится трудно дышать. Перед глазами черные точки мелькают. По позвоночнику бежит холодок, проникает прямо под кожу.

Вздрагиваю. Жалею, что вообще к нему обратилась. Что пришла в этот чертов отель. Сама бы все решила. Нашла бы деньги на операцию отца.

Не сегодня, так завтра. Огромная сумма налички, покрывающая все расходы.