Цена мира. Родить от врага

Действительно, цирк какой-то. Старшего сына нашего врага так грамотно связали, что он едва мог двигать головой: руки зафиксированы за спинкой кресла, ноги прикованы стяжкой к железным ножкам, а вокруг шеи обмотан ремень, который в случае лишнего движения начинал душить. Жуть какая-то… Даже для меня.

В общем, я прошла к ближайшему комоду и оставила на нем пистолет. Дальше медлила. При всей абсурдности ситуации, мне было сложно решиться подойти к пленнику. Глазеть на Астахова, которого я впервые видела вживую, тоже не выходило. Возможно, потому что он смотрел в упор своими светлыми глазами, сосредоточенно и хладнокровно, точно хищник, которого заперли в клетке, но никак не жертва.

– Тебя не станут здесь держать, – сообщила я поувереннее, хотя тыкать человеку старше меня больше, чем на десять лет, смущало.

Насколько я знала, Вадиму Астахову было тридцать два. Но куда страннее, наверное, «выкать» со связанным пленником. Еще и врагом, который меня бы в своем случае так не щадил.

– Ты здесь не для того, чтобы поводов для столкновения стало еще больше. Как раз наоборот…

Я запнулась. Не выходило с порога перейти к делу. Не поворачивался язык даже сказать о том, что я задумала! Может вообще с ним не говорить? Запастись хладнокровием и действовать. Как врач в операционной.

Взгляд зацепился за часы. Быстрее, Эльза. К черту церемонии – ты подставляешь не только себя!

Нервно выдохнув, я отступила, наконец, от комода и подошла как можно ближе к сыну Астахова. Его взгляд ледяных голубых глаз, медленно прокатился по моей фигуре. Весь его вид отражал невозмутимость и уверенность. Как будто он хозяин положения. Даже если бы я приставила пистолет к его виску.

Пленник не воспринимал меня всерьез – вот в чем было дело. Стоит тут какая-то мелкая девчонка напротив взрослого мужчины с богатым криминальным опытом. Напрасно, Вадим Астахов… Нельзя недооценивать врага.

Осторожно вдыхая воздух, смешавшийся с мужским парфюмом, я бегло оглядела своего пленника. У него были русые волосы, выбритые на висках и отпущенные на макушке. Они лежали небрежно, но стильно, парой прядок падая на лоб. На брендовой светло-синей рубашке Астахова, которая буквально обтянула каждый мускул широкой груди, не хватало двух верхних пуговиц. Должно быть, их оторвало, когда его поджидали в засаде.

Крепкие мужские ноги обтягивали темные классические брюки – их задрало снизу, благодаря чему я смогла увидеть часть татуировки. Странный узор или хвост какого-то существа, который буквально обнимал голень одной ноги. Этот черный рисунок и стал якорем для моего взгляда, когда я плавно подняла руки и стянула со своих плеч легкую кофту на пуговицах.

Кожа покрылась мурашками. На мне остался белый хлопковый сарафан до колен с тонкими кружевными бретелями, но под упорным взглядом пленника я уже почувствовала себя обнаженной.

– Уверена, ты знаешь, кто я, – констатировала я, встретившись с его голубыми глазами и аккуратно положив кофту на кровать. Астахов немного прищурился, будто пока его откровенно забавляло то, что происходит. – Или уже догадался. В любом случае – это была моя идея. Устроить все это…

Вряд ли он поверит сейчас. Но потом – возможно, эта информация хоть немного повлияет на исход. Я не хотела, чтобы отец или брат стали объектом последствий. Пусть разбираются только со мной. Если, конечно, смогут подобраться.

– Я выбрала тебя, потому что… ты имеешь определенную власть и важное влияние в своей семье, – немного запнувшись, сообщила я. – К тому же ты не женат. Это тоже имело для меня значение.

Я замечала, как с каждым моим словом взгляд Астахова менял настроение. Становился острее, сосредоточеннее. Кажется, он начинал понимать, и от этого осознания сердце билось все громче в моих ушах. Я неизбежно подходила к самому главному в своем монологе.

Одним вдохом набрав в грудь воздуха, я решительно продолжила:

– Тебя связали, чтобы ты не смог навредить мне. И хотя у нас много причин ненавидеть друг друга, я не стану как-то вредить тебе.

Я всеми силами старалась не думать о том, что мужчина, сидевший напротив меня, участвовал в последнем покушении, в котором пострадал мой дядя. Моя последняя капля. Старший брат матери – после ее смерти он стал мне даже ближе, чем отец! А они почти убили его… Почти!

– Будь здесь кто другой из моей семьи, пистолет бы не убирал, а воспользовался им сразу, – проговорила я, стиснув зубы. Возможно, где-то в глубине это была и моя собственная мысль. – Но это ничего не решит. Одна смерть повлечет другую, и так пока кто-то не будет окончательно уничтожен!.. Ты и сам знаешь, как это происходит много лет. У наших семей стало слишком много поводов для войны. И ни одного повода для мира…

Мой взгляд снова обратился к часам, висевшим на стене в круглой деревянной рамке. Пора, Эльза. Чтобы ты ему сейчас ни сказала, это не сгладит момент. Ни один мужчина не потерпит такого!