Цена мечты

Ее родителей такая впечатлительность поначалу даже радовала — девочка определенно росла любознательной и целеустремленной, а это никогда не помешает в жизни. Барон заказывал для дочери яркие альбомы с изображениями парящих драконов, баронесса умилялась, видя сияющие глаза Кассандры и ее радость, когда она прижимала к груди какую-нибудь очередную ящерку, которую ей разрешили оставить. Даже горничные со временем свыклись с причудами младшей барышни — что взять с ребенка? Однако время шло, а энтузиазм Кэсси не затухал. Семь лет, восемь, девять — и все те же горящие глаза, все те же ящерицы, все те же мечты о полетах. На каждый свой день рождения девочка просила у родителей только одно — дракона. Своего дракона. И даже уверения дяди в том, что это невозможно, что драконы — общее достояние всей страны, что их, в конце концов, нельзя держать дома, не могли ее переубедить.

«А как же Неро? — требовательно спросила она у дяди на свой одиннадцатый день рождения. — Твой черный? Ты ведь на нем воевал, и до сих пор на парады выезжаешь! Он ведь живет у тебя в поместье?»

Маркиз улыбнулся. «Война и парад — это другое, Кэсси, — сказал он. — Это не навсегда. Мы с Неро прошли через многое, вместе учились, вместе служили, но наездник — не хозяин своему дракону. Он просто не может им быть. Неро, как и все остальные, принадлежит Геону. Для шествия на параде победы зверей свозят со всей страны, даже из Даккарая, а потом отправляют обратно. Неро приписан к моей пограничной заставе, а не к поместью. Он живет не со мной. А собственных, личных драконов нет даже у их величеств!»

Тут Астор, конечно, слегка покривил душой — по крайней мере у одного из членов королевской семьи Геона свой дракон все-таки был, только Кассандре, по мнению дяди, знать об этом не стоило. Впрочем, его маленькая ложь положения все равно не спасла. Племянница задумчиво склонила голову набок: «Даккарай? Военная школа, ты ведь там учился, да, дядя?..» Астор кивнул. Присутствовавшая при разговоре баронесса метнула на брата предупреждающий взгляд, но опоздала — Кассандра, помолчав, победно вскинула голову: «Значит, я тоже поеду туда! И стану наездником! Как ты!» Сколько ни бились мать и отец, сколько ни твердили, что драконы — это война, а война — не женское дело, что учеба в высшей школе Даккарая по силам не каждому мужчине и девушек туда почти не берут, все было впустую. Даже откровенные рассказы маркиза о его собственном нелегком ученичестве не отпугнули Кассандру — пусть ей нельзя завести себе дракона, пусть он никогда не станет ее насовсем, но там, в Даккарае, он у нее все-таки будет! И она будет летать!

Барон и баронесса забеспокоились уже всерьез. Одиннадцать лет — не шесть, а Даккарайская пустошь — не место для юной мечтательной девушки, пусть она даже упряма, как вол. Военная школа! Боги! Что за глупая, опасная блажь!.. Госпожа Д’Элтара сгоряча едва не приказала немедленно очистить дом от всего, что хоть как-то напоминает о драконах, но брат отсоветовал. «Не лезь в бутылку, Инес, — сказал он, оставшись с ней наедине. — Сделаешь только хуже. У Кассандры сейчас самый опасный возраст, и любое «нет» она воспримет как руководство к действию. В конце концов, мечтать ты ей не запретишь! Прояви терпение, подожди немного — детство рано или поздно заканчивается» Баронесса нехотя согласилась с его доводами. Барон, которому супруга позже передала слова брата, тоже. «Я бы сказал тебе то же самое, милая, — утешая жену, повторял он. — Не расстраивайся раньше времени! Кто из нас в юности не грезил о чем-то несбыточном?.. Это у нее пройдет. Через несколько лет она начнет выезжать в свет — а там балы, первые увлечения, поклонники… Мы, слава богам, можем себе позволить выдать дочерей за тех, кто придется им по сердцу! Кэсси вырастет, влюбится и забудет о драконах. Астор совершенно прав».