Мы поболтали еще немного и попрощались. Я почти не спала в эту ночь, думала, вспоминала. Дэв знал Кирилла, только что видел его. Как чертовски тесен мир. Мой приятель по переписке знаком с моим любимым мужчиной. Не скажу, что я не проводила связи между ними раньше.
Иногда в порядке бреда я представляла, что Дэв это сам Кирилл. Таким изощренным способом он продолжает следить за мной, заботиться. Пару раз я даже думала спровоцировать его на виртуальный секс, тогда бы точно вывела на чистую воду. Но интуиция подсказывала, что не стоит этого делать. Дэв никогда меня не волновал в эротическом смысле, а Кирилл умел это сделать даже двумя словами в СМС-ке. Я бы сразу его почувствовала.
Второй бредовой версией был Артур. Но его я отмела сразу. Казаев слишком серьезен и занят, чтобы заниматься такими глупостями. Айза? Возможно, но тоже нет. Хотя… Мне было приятно иногда думать именно о ней. Наше общение с Дэвом было дружеским исключительно. Но сегодня я поняла, что никто из знакомых не прячется за ником ДевилМастер.
Утром я встала с четкой уверенностью, что мне нужно увидеть Кирилла. К обеду она превратилась в болезненную потребность, а к концу дня преобразовалась в навязчивую идею.
Слова Дэва не давали спать, отбили аппетит, даже йога не помогала отвлечься.
У Кирилла никого нет. Нет постоянной покорной, нет даже шлюх.
Неужели не только я больна моногамией?
Я мучила себя этими вопросами неделю, а потом… напилась. Первым делом захотелось позвонить в Москву, Салманову. Или в Казань, Айзе. Но Кириллу набирать не решилась, а номер Айзы не помнила наизусть. В итоге написала Дэву.
SG. П
YDMF.
SG.
YDMF.
SG.
YDMF.
SG.
YDMF.
Я даже не раздумывала. Калифорнийское вино – зло.
SG.
YDMF.
SG.
YDMF.
SG.
YDMF.
SG.
Проснулась я похмельная и больная, но чертовски счастливая. Еще не успела вспомнить, по какой причине, как уже надрывался мобильный. Женька вызывал по вебке.
–Хей, систер, вотс ап! Ты мне неделю уже не звонишь, – начал он с наезда.
– Страдала и чахла, Жек. Имею права, я девочка.
– Эх, богатые тоже плачут, оказывается. Заведи мужика, говорю же.
И тут я вспомнила все. В фоновом оповещении выскочило сообщение от Дэва:
– Я лечу в Москву, Жень.
– Что?! – заорал брат, и мой больной похмельем мозг тут же попытался вылезти из головы в знак протеста.
Я закрыла уши ладонями, чтобы не слышать брата и не дать утечь серому веществу.
– И зачем нам интернет? – забубнила я. – Ты орешь так, что и без связи слышно из Сан-Фра.
– Ты совсем сдурела? Какая Москва? – продолжал вопить Женька.
– У меня дела там.
– Рехнулась, Дар? Жить надоело? Ты к нему хочешь? Я же знаю.
– Какой ты умный. И чего сразу в Гарвард не поступил?
– Дарина, одумайся.
Наверно, Женя видел, как блестят решимостью мои глаза. Все же он хорошо меня знал. Я часто поступала импульсивно и решительно, глупо и отважно. Так было, когда я бросила школу и пошла учиться на парикмахера, когда Женьку закрыли, и я выставила себя на аукцион. Сегодня – тоже. Я чувствовала, что должна лететь. Знаки. Сплошные знаки.
– Это опасно. Я запрещаю тебе, слышишь? – продолжал поучать и командовать брат.
Я рассмеялась.