Цена измены

Я общаюсь и с теми, кто делает ракеты, и с теми, кто делает бомбы. Мы идем к катастрофе. У нас в стране замазывается и замалчивается практически все. Любое стремление к истине, раскрытие истин воспринимается как демарш. И главный вопрос — «Что делать?» Придется начинать с вузов, со школ, с ПТУ. Сегодня, например, на минимальную программу по созданию военных и гражданских самолетов не хватает десятков тысяч сборщиков. Их взять негде. Сегодня также происходят те объективные процессы, которые наша власть не учитывает. У нас больше 50 % военно-промышленного комплекса было сосредоточено в Москве и Московской области. Там сегодня невозможно работать, потому что зарплата московского рабочего или рядового инженера равна зарплате командующего ВВС. Где взять такие деньги? Дальше. Сегодня весь мир имеет сумасшедшие объемы производства. Все выпускается тысячами. Масштаб производства определяет себестоимость, уровень технологий, уровень компетенции, объем финансирования и прочее. Сегодня мы делаем двигатели 5-го поколения. Его же делают и американцы. Сразу около 5000. 3500 купит правительство США, около 2000 купят те страны, которые в этом участвуют. Я, как человек, имеющий все формы допусков и отвечающий за двигатель, не могу сказать, сколько у нас армия купит. Мы знаем, сколько штук надо сделать для опытных образцов, а сколько купят серий, никто не знает. Сегодня практически полностью упало политехническое образование. У нас огромное количество выпускников из МАИ. Я спрашиваю институт: «Почему вы так плохо готовите двигателистов?» А те смеются: «А зачем? Лучшие специалисты уезжают либо в Америку, либо в Израиль, а остальные 80 % по специальности не работают. Им нужен только диплом МАИ, как некий бренд». И вот одно к одному, все приводит к распаду. Как только обнаружат, что мы не в состоянии ответить на технические вызовы, нас тотчас сотрут с лица земли. Сегодня техническое направление — решить вопрос скорости ракеты и самолета, быстроты старта. Если в Белом доме принимается решение нанести по какой-то местности удар с воздуха, то в течение двух часов эта команда президента должна быть исполнена. Что это значит? Это значит, создается платформа, т. е. это самолет, который должен лететь со скоростью 4–6 скоростей звука, и ракета, которая летит 7–9 скоростей звука. Противостоять этой скорости, т. е. засечь, поймать и уничтожить ее, практически невозможно. Обыкновенная, неядерная, сверхточная боеголовка решает все вопросы, ядерное оружие уже не нужно. Создать системы ПВО против этого оружия невозможно, потому что затраты на создание этих систем в тысячи и миллионы раз будут больше, чем затраты на создание собственно этих систем. Чтобы поймать ракету, которая летит со скоростью 8 махов, необходимо иметь ракету, которая летит со скоростью 12 махов, плюс еще необходимо иметь супервычислители, которые должны следить за объектами, огромные системы слежения. В чем слабость нашей страны? Мы игнорируем все тенденции, которые существуют в мире. Идем каким-то своим самобытным путем, который никому не известен. Мы наступаем на грабли не два, не три раза, а денно и нощно — ежедневно. Я считаю, будучи в здравом уме, что война будет. И война будет очень серьезная. Она случится гораздо быстрее, чем кто-либо думает. Но страна к ней не готовится. Не страшно, если нас выкинут из «восьмерки», но страшно, если нам объявят технологическую блокаду. У нас нет станков, нет огромного количества современных материалов, нет элементной базы, даже нет инструмента. Если прекратить поставку инструмента из Швеции, Японии, США, Израиля, то нам нечем будет обрабатывать металл, который необходим для самолетов. Работают комиссии. Например, хотели воссоздать советскую Военно-промышленную комиссию. В результате получилась насмешка над тем органом, который в советское время мог решить любой вопрос в стране, любые, самые сложные, задачи. Сегодняшний орган просто ничего решить не может и работает неизвестно зачем.