Цена империи. На начинающего Бог

– Это примерно тридцать броненосцев типа «Девастейшен»? – внезапно уточнил Рейкс.

– Чуть более тридцати, тридцать два – тридцать три, при нынешних ценах на металл, – уточнил адмирал Горнби.

– Сэр Джеффри, я признателен за предоставленную информацию. Мне необходимо спешить к ее величеству. Сегодня вы получите известие, где мы сможем продолжить обсуждение этого…

Тут раздался звоночек, и через секунду появился слуга, он передал записку. Я раскрыл ее. Почерком доктора Дженнера было написано: «Срочно во дворец. С ее величеством случился удар. Состояние крайне тяжелое».

Букингемский дворец. 13–14 марта 1880 года

Принц Альберт Эдуард

Сегодня был самый трагический день в истории Великобритании. Днем я узнал о том, что с mother[34] случилось… Это было нелепо и непонятно. Я был уверен, что сегодня будет великолепный день, ничто не предвещало беды. У меня после обеда намечались скачки… на одной весьма недурственной актрисе… Если бы вы знали, с каким шармом она шептала мне: «Возьми меня, Берти!», увы и ах… Меня нашли, вызвали, и стало как-то не до актрисы. Во дворце я бросился к доктору Уильяму Дженнеру – личному доктору и моего покойного отца, и матери, рядом с ним была Беатрис, наша младшенькая сестра, которая исполняла роль личного секретаря королевы, она была вся в слезах. Уильям сказал, что положение крайне тяжелое, ее величество находится без сознания. Сейчас собирался консилиум из лучших врачей Лондона. Я расположился в приемной вместе с Бетти, которая и рассказала в подробностях. С утра у Виктории было неважное настроение: она разлюбила этот дворец после смерти супруга и старалась в нем бывать как можно реже, но дела заставили ее покинуть Виндзорский замок и прибыть в Лондон. С утра my mom была расстроена слухами о моей новой любовнице.

– Бетти! Я же не виноват в том, что Александра меня уже не удовлетворяет? Мы уладили между собой этот вопрос, Аликс не возражает, так зачем mom в это вмешивается? Наследники у меня есть, чего еще, бастардов нет, опять же, я в этом деле достаточно аккуратен, Бетти?

Беатрис покраснела. Ей давно пора замуж, перестала бы дичиться откровенных разговоров. Ладно, не сейчас. Виктория эксплуатировала младшенькую в качестве секретаря и обойтись без ее помощи не могла. С утра королева плотно позавтракала, обычно ее завтрак был не столь обилен, но сегодня ее преследовала какая-то меланхолия, может быть, из-за того, что Браун не смог ее сопровождать в этой поездке. Да-да, конюший Джек Браун, который украшал не только конные прогулки ее величества, но и согревал ей постель. И что? Я должен по этому поводу скандалить? Отца нет, mother, как женщина, требует своего, дело-то житейское… Первым она пригласила первого лорда адмирала Смита, потом сделала небольшой перерыв, попросила принести портвейн, а уже после этого приняла посла Дафферина. Тот сказал потом, что был принят весьма холодно, но его просили остаться в приемной, если понадобился бы перевод. Хотя письмо должно быть написано на английском или французском, языке общения королей. Но ее величество всегда отличалась предусмотрительностью, особенно в мелочах. Это да, тут не возразишь. Через несколько минут дежурный секретарь услышал какой-то шум в кабинете королевы. Он обратил внимание на него Беатрисы, которая все еще находилась в приемной, та несколько минут не решалась войти, дабы не вызвать гнева mama, но когда вошла, то увидела ее, лежащую без сознания на ковре. Врач был во дворце, он прибыл буквально несколько минут назад и просил срочной аудиенции, так что дальше уже все было в его руках. Я поинтересовался, что это было за послание, раз my mom так разволновалась. Но тут начались странности. Бетти утверждала, что на столе был пустой конверт без подписи, но с личной печатью Михаила, а вот самого письма не было.

– Мне кажется, что ее величество сожгла послание.

– Почему?

– Она лежала так, как будто шла от камина… Но в камине я не увидела остатков письма, сначала было не до того, а потом…

И Беатрис начала снова плакать. Пришлось прижать ее к себе и утешать. Бедная девочка. Я уже понимал, что случилось непоправимое. Я хорошо знаю этот вид доктора Дженнера. Точно так он выглядел и вел себя, когда умирал отец. Потом вышли доктора, и сэр Уильям подтвердил, что шансов на выздоровление нет. Ее величество пришла в себя, но может только открывать глаза и имени своего не помнит… У нее отняло полностью правую часть тела и память, она не разговаривает, увы, даже то, что Дженнер оказался рядом и смог оказать посильную помощь, не спасло mother. Ей осталось несколько дней жизни. Не более того. Врачи, как всегда, ошибались, Виктория протянула еще почти два месяца, самые тяжелые месяцы в моей жизни! Она ушла из жизни 9 мая 1880 года.