Цена Империи

Короче, похвалил Коршунова Одохар. И тут же поинтересовался: не хочет ли Аласейа принять под свое начало уцелевших гепидов? Те его уважают. Сам Красный тоже его уважал. Опять-таки вождь гепидам нужен. Начнут из своих выбирать — большая драка будет. Всем известно, как гепиды вождей выбирают. Нельзя это дело на самотек пускать. Большая и бесполезная трата человеческого материала получится. А гревтунга или герула гепиды точно не захотят. Другое дело Аласейа — небесный герой…

Коршунов обещал подумать. Связываться с гепидами ему хотелось еще меньше, чем воевать с аланами. Но против единодушного решения риксов он пойти не мог. Не тот у него пока авторитет. И командир гепидам нужен, это точно.

— Скажи-ка мне, Скуба, как сарматы с пленными поступают? — спросил Коршунов.

— Да как все, — пожал плечами боран. — Продать, отпустить за выкуп, к делу приспособить…

— …В жертву принести, — вставил Алексей. — На тризне.

— И это тоже. Хотя у них вроде бы такого обычая нет. Ты зачем спрашиваешь?

— Да вот думаю: они ведь скорее всего Красного в плен взяли. Как теперь с ним поступят?

— Вот этого не скажу. Может, и убьют. Раб из Красного скверный получится. Очень строптивый. А что?

— А то, что думаю я: вряд ли сарматы ушли далеко. У них же раненые. Если бы вот прямо сейчас по следу их пойти…

— Ничего не выйдет! — Скуба мотнул головой. — Ваши риксы ночью воевать не станут.

Это Коршунов и сам знал. Он уже высказывал свое предложение Одохару. Преимущества тяжелой конницы — в строе и в облачении. Ну и в навыках, конечно. А если налететь внезапно, застать врага врасплох, не в седлах и доспехах, а пешком и в рубахах…

Одохар идею отклонил. И, в общем, правильно. Их войско — не регулярная армия, которой приказал: «в бой» — и она пошла в бой. Тут многое от общего боевого духа зависит. А после сегодняшней схватки с боевым духом у сводного войска — проблемы. Не говоря уже о том, что большинство относится к войне как к полевым работам. День пашешь, ночь отдыхаешь. Конечно, личные дружинники риксов смотрят на дело по-иному, но их слишком мало. Хотя…

— Как ты думаешь, Скуба, где сарматы могли на ночь остановиться?

— А что тут думать: прямо в ближнем аланском селении и остановились. Там и крепость имеется, и место удобное.

— А дорогу ты туда знаешь?

— Найду.

Скуба перестал есть, испытующе глянул Коршунова: к чему тот клонит? Не глуп боран. И силой не обижен. Естественно. Воин все-таки.

— А ночью — найдешь?

— Что ты задумал?

Теперь уже не только боран, но и остальные: Книва, Настя, Сигисбарн — перестали есть и уставились на Коршунова. Книва и Сигисбарн — с большим интересом, Анастасия — с беспокойством.

— Да понимаешь… — усмехнулся Алексей. — Мне тут предложили гепидов под начало взять, да что-то не хочется. Хлопотно это. Вот я и подумал: хорошо бы нынче ночью к сарматам наведаться и Красного у них отбить…

— И кто с тобой пойдет? — деловито спросил Скуба.

— Ты пойдешь?

Боран неопределенно махнул недоеденной утиной грудкой:

— А кто еще?

— Сейчас узнаем. Книва, ну-ка сбегай за Агилмундом. Скажи: хочу с ним потолковать о деле великой доблести. О каком — не говори. Я сам скажу. Только пусть поспешит.

Агилмунд поспешил. Еще бы! Заинтриговал его Коршунов. Пришел Агилмунд. С Ахвизрой вместе. И более того — в компании Скулди и Кумунда.

Книва шепнул виновато: мол, так вышло, что говорить пришлось при герулах. Теперь вот никак от них не отвяжешься. Придется славой делиться…

Коршунов похлопал его по плечу: мол, ничего страшного, разберемся. Собственно, он был даже рад. В задуманном им деле головорезы-герулы — очень кстати.

Алексей вкратце изложил идею.

Первая реплика последовала от Кумунда. Недовольная. Кумунд считал, что из-за какого-то там гепида куда-то переться на ночь глядя — идея неудачная. И никакой доблести в этом нет, одно беспокойство.

— Ну да, — покивал Коршунов, понятное дело. Днем-то, на глазах у Вотана, многие готовы храбрость проявлять, а вот ночью… на такое дело не всякий пойдет. Вот он, Аласейа, готов пойти. И Скуба тоже. Но Кумунда он, Аласейа, тоже понимает. Ночью особая храбрость требуется…

Кумунд взвился. Никак Аласейа намекает, что он, Кумунд, — струсил? Да он, Кумунд, столько ночных подвигов совершил, что Аласейе…

— Заткнись, Кумунд, — негромко произнес Скулди. — Никто в твоей храбрости не усомнился. Дразнит тебя Аласейа. А что, Скуба, ты и впрямь согласен с Аласейей пойти?

Боран погладил русую бороду, усмехнулся:

— Да вот, есть такая мысль…

— Что он говорит? — спросил Ахвизра.

Скулди тоже усмехнулся, подмигнул Коршунову:

— Говорит: храбрость борана не уступит храбрости герула…

— Он забыл сказать, что она уступит только храбрости гревтунга! — заявил Ахвизра. — Агилмунд! Мы пойдем?

Это было скорее утверждение, чем вопрос.