Цена двуличности. Часть 3

…который из-за отравления ядом бледной твари некоторое время жил лишь за счет самоотверженности Мэба. Тогда единственным шансом на выживание их обоих стало противоядие из крови умерца — бывшего друга Альда по совместительству.

Забудешь такое, как же.

— Были и другие случаи, еще раньше. Но вообще он действительно со временем все-все мне рассказывал, — Линс вздыхает и цедит сквозь зубы с неожиданной злостью: — И ты даже не представляешь, как мне в такие моменты хотелось…

Маг огня сжимает хрупкие кулачки, и то ли мне кажется, то ли столешница под ней начинает едва заметно дымиться.

— В общем, тогда Мэб не зря отмалчивался. Иначе примерно половины людей, втягивавших его в разные… приключения… уже не было бы в живых, — чуть успокоившись, продолжает она. — Но сейчас творится что-то непонятное. Он… меняется.

— Что ты имеешь в виду?

Волшебница окончательно поникает.

— Иногда мне кажется, будто его глазами на меня смотрит кто-то другой. Как-то… странно, холодно, изучающе.

От произнесенных шепотом слов мне становится одновременно и жутко, и горько. Я сама недавно видела то же самое, глядя в глаза Кит.

— И это… так страшно, — еще тише добавляет Линс.

— Я… понимаю, — мне отчаянно хочется поддержать волшебницу, но нужные слова упорно не приходят в голову. — Не знаю, слышала ты или нет о том, как нашли Кит.

— Да, Мэб говорил, — маг огня вздыхает и закусывает губу. — Правда, я ожидала, что он тут же помчится к порталу на помощь, но…

Разведя руками, волшебница растерянно качает головой.

—…он этого не сделал. Пошел опять вызывать дождь и медитировать. Совсем на него не похоже.

— Он действительно тебя избегает?

— Да! — в голосе моей собеседницы слышно возмущение, а когда она поднимает на меня взгляд, в ее глазах видна тень былой Линс. — Это настолько… демонстративно, что я сначала подумала, что он за что-то на меня обижается. Не смотрит в мою сторону лишний раз и не… прикасается, — я замечаю, как слегка розовеют щеки волшебницы. — Мы даже спим в разных комнатах.

— Мда…

Маг огня невесело усмехается в ответ на мой глубокомысленный вердикт.

— Чтобы понять, что вообще происходит, я сблизилась с Мэл, ведь она… наблюдательная. Тем более, что она достаточно хорошо знает своего брата, чтобы заметить, что с ним что-то не так. И предпринять меры.

Истинная причина дружбы девушек вызывает у меня легкое разочарование.

— И что же она сделала? — хоть я и знаю ответ, но мало ли, вдруг тетушке Сади было рассказано далеко не все.

— Она некоторое время наблюдала за Мэбом. Незаметно, чтобы он не знал, — брезгливая гримаса на лице Линс кажется достаточно ярким свидетельством того, что не только мне противна идея такого рода слежки. — И рассказала мне еще кое-что… — волшебница вздыхает и скороговоркой добавляет то, что я уже знаю: — Когда Мэб один, он с кем-то разговаривает. Иногда — спокойно, иногда — спорит и даже ссорится.

— А Мэл не смогла понять, с кем же он говорит?

— Нет, к сожалению. Она побоялась подходить слишком близко, поэтому слышала только обрывки фраз. Что-то о магии… ну и пару раз Мэб посылал своего собеседника к Суртазу, да.

— Очень интересно…

— Угу. Потом еще Мэл припомнила, что когда впервые услышала это бормотание Мэба с пустотой, ей показалось, что он назвал кого-то то ли папаней, то ли дедулей… Точное обращение Мэл так и не вспомнила, но что ей запомнилось — так это удивление от услышанного. Их отец погиб, когда они были детьми, а дед…

Линс снова пожимает плечами и не завершает фразу. Я издаю шипящий вздох — один из наиболее простых и удобных способов выражения сочувствия. Хоть бы Мэбу еще можно было помочь.

Разговор затихает. Волшебница молча смотрит на пол перед собой, а мне сказать просто нечего. Так мы сидим минуту, две, три… Тишина в библиотеке нарушается лишь доносящимся издалека поскрипыванием ставен. Похоже, неплотно прикрыли, и на улице опять поднялся ветер…

— Ладно, — встрепенувшись, Линс соскакивает со стола на пол, — спасибо, что выслушала.

— Да не за что… — ровно отзываюсь я. — Что будешь делать?

— Пока — ничего. Так как мы живем здесь, пока не приведем в порядок соседний дом, Мэб так или иначе под присмотром. А там, может, скоро и расскажет, что с ним такое. Будем надеяться на лучшее.

Волшебница улыбается, и то, насколько сложно ей дается напускная веселость и вера в лучшее становится заметно, как никогда. Я вижу это и ничем не могу помочь — и так сделала все, что могла. Теперь же, действительно, остается только наблюдать. И надеяться.

Линс же тем временем уже стоит на пороге комнаты.

— Надо же, — удивленно говорит она, — похоже, скоро рассветет.

— Неожиданно…

Я поднимаюсь в воздух и неторопливо лечу к выходу. Если скоро рассвет, значит, нужно возвращаться к Суртазу. Хотя бы для того, чтобы узнать, удалось ли ему покопаться в памяти бледной твари.

— Ага, вроде бы всего полчаса поговорили… Ну час — максимум, — в голосе волшебницы я слышу сомнение. — В любом случае, надо поспать.

— Покойной ночи, — не задумываясь, отвечаю я.