Целый осколок.

Леонардо фыркнул на свои мысли, сдувая с губ и подбородка мыльную пену, и обвел ищущим взглядом помещение мыльни. Что-то было не так. Вроде бы все как всегда – масляные светильники, бедные светом в жарком тумане, жгуче нагретый пол мыльни, в меру горячая вода, мыльный раствор в малой чаше назойливо отдает запахом жасмина. Мыльник и массажист неподвижно замерли у лавки с чистой одеждой в ожидании приказаний господина. Все по-прежнему, все так и не так, не так как должно быть.

Леонардо еще раз осмотрел неожиданно потяжелевшим взглядом помещение, словно давя, вминая в камень пола и стен все, на что падал его взор. Светильники, малая чаша, столик, кувшины с водой и вином, лавка с полотенцами и одеждой, стоящие рядом с ней мыльник и массажист. Они стоят… Они стоят в его присутствии!

Пальцы Леонардо впились голодными вампирами в керамические бортики ванны, он стремительно подался вперед, выплескивая воду через края и сквозь перехваченное яростью горло, выдавилась опаляющая лава гневных слов:

-Как вы смеете стоять в присутствии моем?! На колени, низшие!

Мыльник и массажист испуганно и ошарашенно переглянулись, и тут же одновременно упали на колени одним ломаным движением, будто их дернул незримый кукловод за невидимые нити. Мертвенная бледность ужаса залила их лица молоком тумана и Леонардо ощутил, как внезапная ярость медленно его отпускает, а пламя гнева ворча и недовольно ворочаясь затихает в глубинах сердца. Все стало правильным, все стало так, как и должно быть.

-Не забывайтесь, низшие – расслабленно буркнул Леонардо, отцепляя пальцы от краев ванны и вновь отдаваясь ласковым объятьям горячей воды.

А затем он удивил себя еще раз – с внезапной, и честно признаться, немного пугающей его самого ненавистью вырвал из тульи шляпы белоснежные перья горной цапли. И сменил свою верную, привычную руке простую дагу без глупых ненужностей в виде драгоценных камней, на вычурную, с рукоятью оплетенной золотым шнуром и оголовьем, украшенным теми самыми драгоценными камнями. Не остался он доволен и шпагой – ультимативная и необъяснимо твердая уверенность, что рукоять шпаги должна быть длиннее не менее чем на четырнадцать сантиметров не отпускала его. Очень удобно для двойного хвата рукояти при использовании четвертой формы боя Джем-со или более предпочтительной для него Джуйо. А вот сталь неплоха, но все же требует дополнительной обработки алхимическими составами и насыщением неведомой Силой.

Леонардо мысленно издал короткий смешок – какие забавные названия Джем-со, Джуйо! Они скорее подходят для кондитерского лакомства, чем для неведомых стилей боя. Которые, тем не менее, ему необъяснимо знакомы и которыми, он в этом совершенно уверен, превосходно владеет. Только оружие у него не совсем то, но воин сражается тем, что у него в руках и если он потерпел поражение, то виновато не оружие, а рука держащая его.

К револьверам претензий не возникло. Да, вначале они показались ему неуклюжими, примитивными и совершенно не эргономичными – еще одно неведомое слово, с понятным смыслом – но, когда ладони охватили рукояти, Леонардо ощутил, что это оно, его второе оружие после меча. Надежное и смертоносное, абсолютно покорное его воле, жаждущее только одного – гибели его врагов. А с вываренными в эликсире Ксанорто кусочками свинца, что есть пули, и нанесенными на них рунами Derriphan и Ror’jhan оно сможет развоплощать его противников.

С выбором одежды, в отличие от оружия, он затруднений не имел – строгая короткая куртка и штаны непроглядно черного цвета. Шелковая рубаха была так же радикального черного цвета, цвета безлунной ночи. Откуда она в его гардеробе, Леонардо не помнил, но рука сама потянулась к ней, брезгливо минуя белоснежные сорочки. И как завершающий штрих на его плечи лег плотный, из тончайшей шерсти и длинный, до каблуков сапог плащ. Правда не желаемого черного, а темно синего цвета. И еще он был расшит по низу желтой и зеленой нитью. Леонардо подумал, что ему нужен новый плащ, а лучше несколько плащей. Длинных, черных, с глубоким капюшоном и бордовым подбоем. И это будет для него хорошо.

Он осмотрел себя в зеркало и остался доволен увиденным – так и должен выглядеть Владыка. И еле заметные тусклые золотые искорки в глазах его не пугали. Видящий отблеск тяжелого золота Кадафф в его глазах, зрит пред собой истинного Повелителя. Если бы его спросили, что за Владыка, что за Повелитель, он бы просто пожал плечам – люди непонимающего этого невероятные глупцы не стоящие и капли внимания. Владыка и Повелитель – это он.