Целый осколок (СИ)

Жан дернулся и замер на месте, вытянувшись в струну и продолжая тянуться дальше. Бруно не просто мгновенно возник за его спиной с кинжалом у горла, а давил лезвием под подбородок, заставляя Локотка вытягиваться и постепенно вставать на цыпочки.

— Бруно, ты ему голову не отрежешь?

— Не извольте беспокоиться, ваша милость. Если только побрею немного. Ему не помешает.

Чудно, чудно! Вот мы и шутим. Скоро совсем на людей станут похожи его Звери и не отличишь их ни с первого, ни со второго раза от простецов. А третьего раза не будет, так как невежливо столь нагло пялиться, можно и нарваться!

На остальных трех спутников Локотка он не оглядывался и лень было использовать Силу для контроля пространства за спиной — там Себастьян и пара младших зверей, рядом с ними Заря. Беспокоиться не о чем.

— Я слушаю тебя, Жан Локоток.

— Ваша… Милость… Знает меня?

— Бруно, помоги нашему новому другу правильно ответить.

Неуловимый глазом тычок двумя пальцами в поясницу. Локоток падает на землю, жадно глотая болезненно искривлённым ртом так желанный ему воздух. Нога Бруно с силой впечатывает, придавливает его к земле.

— На службу… Вашей милости! В лейтенанство ваше!

— Отпусти его, Бруно.

Локоток отдышался, потер поясницу, болезненно морщась и злобно оглядываясь на Бруно, отхаркался, встал чуть пошатываясь, склонился, изображая официальный поклон свободного просителя — обе руки на сложены на груди иксом, подбородок плотно прижат к груди:

— Примите на службу в ваше лейтенанство, ваша милость! Меня, Жана Лодда по прозвищу Локоток и соратников моих — Фрица Безносого, без второго имени, Пьера Ламакко, по прозвищу Три дырки, Прескотта Фитца, по прозвищу Фитиль. Клянусь Господом и святым Бесконечным Кругом, что нет за нами проступков пред богом и людьми. Нет не закрытых контрактов и в листах розыскных мы не значимся.

— Ну прямо агнцы божьи — чисты и непорочны как Дева Мария. Не дефлорированы еще ни разу, целки нетронутые. Небритые ангелы.

— Как кто, ваша милость? Чего мы?

Он коротко и сердясь сам на себя отмахнулся. Локоток понятливо замолк.

— И кто вы по ВУС? — да что же такое!

— Стрелки, пикинеры, арбалетчики? Кто вы? Ты и твои соратники?

— Я ваша милость, очень хороший револьвист! Равных мне еще поискать по империи — голос Локотка наполнился нотками самодовольства — Пьер — стрелок из трехствольной винтовали, оттуда и прозвище. Прескотт и Фриц младшие фейерверкеры с нагрудной бляхой подтверждения. За вашими мортирками как за своими женами глядеть будут! Не пожалеете, ваша милость!

— Заря! Пусть Себастьян приведет его… — он усмехнулся, глядя в лицо Локотку — Таких же невинных друзей. Я хочу посмотреть, какие ныне у небесных агнцев рожи. С рогами или без.

Встали они кривой шеренгой, по стойке «вольно», пузо вперед, ноги не вместе. Но по росту, руки за спиной, ладони сложены в «крест» на пояснице. Что-то и где-то из понятий армейской дисциплины в них вколотили. Возраст у всех от двадцати пяти — двадцати семи, не меньше, но и не больше тридцати пяти. Битые, тасканные, потасканные. Плохо выбритые и обросшие. Пахучие. Не вонючие нет, но с ощутимо веющим запахом старого пота. Одежда, вроде бы и чистая, не откровенное тряпье, но тем не менее видно, что это их единственная «шкура». Замены ей нет. У двоих на мятых и обрюзгших лицах розоватые пятна давно заживших подпалин. черные, намертво въевшиеся в кожу, точки от пороха. И желтеющий стоп-сигнал от больной печени. На их грудях на медной цепи медная же начищенная бляха вице-фейерверкера. Это Прескотт и Фриц. Пьер Ломакко стоит перекошенным на левую сторону, тяжеленая трехствольная пулевая винтоваль тянет его к земле. Взгляды как у битых псов. Настороженные, быстро полосующие всех и все вокруг — кто пнет, куда бежать, кого половчее прихватить клыками. Красавцы!

— У меня пока нет лейтенантского патента, поэтому предлагаю временный найм как охране. Срок найма — пока месяц. Плата за это время будет как две трети от платы линейному стрелку первой линии. Перезаключим договор на лейтенанство, добавится доля в добыче. Согласны?

Переглянулись, молча переговорили взглядами. Мелькнули быстро стираемыми улыбками — глупый этот ваш милость, ровных и правильных цен за «кровь и плоть» не знает. Какая может быть плата на испытании? Да почти никакая, испытание же! А его милость денег кладет как отконттраченному «гусю».

— Да, ваша милость. Мы — гнусавое перечисление имен с прозвищами и без него — отдаем нашу кровь и плоть в руки господина баронета Дарт Серенус с правом выкупа отданного и возврата отданного по концу срока.

Все, формула «присяги» произнесена.

— Заря, займись составлением с ними контрактов на испытание. Пока без моего имени.

— Слушаюсь, господин барон. Контракты как длинные открытые составлять с местом под изменения или короткие испытательные?

— Длинные.