Целый осколок (СИ)

Но старшина Ночной гильдии не мог ему ответить. Он лежал на полу бессильно раскинув руки — и когда только успел упасть? — закатив глаза и улыбаясь. Леонардо равнодушно пожал плечами — эти низшие почти все безумны, и вышел из комнаты.

В подвале дома было светло, очень светло. Многочисленные светильники, удвояющие свой свет отражением от отполированных пластин закрепленных сзади. С десяток бра и три подвесных подобия люстр не давали ни малейшего шанса теням и сумраку. Если бы Леонардо сказали, что алтарь и алхимическая лаборатория должны быть погружены в таинственный сумрак и зловещею темноту, то он бы с жалость и недоумением посмотрел на безумца. А утверждение, что сила и результативность проведенных ритуалов зависят от времени, фаз Луны и расположения планет во всяких там домах и перигеях, ввергло бы его в когнитивный диссонанс. И он бы просто стер с лица мира глупца, изрекающего столь невероятный бред. Болезни разума чудовищно заразны. Пример? Ну, например, неведомые ему джедаи. Их бездушные и черствые в своей сути догмы и постулаты исповедуемого ими Учения, откровенно пугали своей бесчеловечностью.

Нет эмоций, есть покой. Нет неведенья, есть знание. Нет страстей, есть спокойствие. Нет хаоса, есть гармония. Нет смерти, есть Великая Сила.

Вечная бессмысленная стагнация. Невероятно самоуверенное утверждение о всезнанье, когда ты не знаешь, что случиться через секунду. Выхолощение эмоций и кастрация чувств. Застывший во льду порядка, умирающий мир. Смерть — это начало новой жизни, а Великая Сила слишком велика для каких-либо границ и понятий.

Слепые твердолобые фанатики.

Леонардо прошелся к дальней стене подвала, остановился напротив двух тел, тщательно «упакованных» сложным переплетением крепких ремней.

— Сюрприз, сюрприз… Неожиданный сюрприз, Бруно. Это ведь то, что я вижу — это ведь славящиеся по всей империи и за пределами ее своей невероятной храбростью и несгибаемостью, бесстрашные Дочери Битвы? Ловкие, сильные, умелые воительницы? Уникальный продукт тщательной генетической селекции и претензионного отбора еще на стадии эмбрионов?

Голос Леонардо лучился не скрываемым смехом и иронией.

— Да, Владыка. Это они.

— И как же ты их… Как ты их победил, Бруно? Жесточайшая и неимоверно кровавая битва длилась день и ночь? Или ты их обаял, а затем коварно обманул? Нехорошо, Бруно! Плохой Зверь! Фу!

— Владыка, я подошел к ним со спины и оглушил. Вязало их уже «мясо». Владыка, я совершил какую-то ошибку? — Бруно встал на одно колено и склонив голову, глухо произнес в пол — Я готов принять твое наказание, Владыка.

— Встань, Первый! Нет твоей вины и ошибки ни в чем. Это ирония, Бруно. Запомни эту тональность моего голоса и выражение лица. Это и есть ироничность. Себастьян, вынь у них кляпы.

Эх Бруно, Бруно… Испортил такое неплохое настроение после вкусного и сытного ужина! У Паккеты явно кулинарный талант, так великолепно приготовить мясо нужно не просто умение, а вдохновение и немалое желание угодить. Или бояться до безумия.

— Тварь! Ублюдок! Предатель! Ты сгоришь на костре! Наши сестры найдут тебя, проклятое чудовище и разрубят на куски! Тебе… Ты…

Леонардо терпеливо дождался паузы вдоха извергающей проклятия и угрозы коренастой, мускулистой, с некрасивым плоским лицом и маленьким ртом женщины и вкрадчиво поинтересовался:

— Так меня разрубят на куски или сожгут? Или все вместе? И кого я предал? Не пояснишь?

— Сожгут! Разрубят! Предал! Людей! Господа!

— Хорошо, я понял — меня разрубят твои сестры, когда будут сжигать. Но вот с предательством не складывается. Не перебивай меня, Дочь Битвы! — голос Леонардо, заполненный мощью и властью, буквально захлопнул обпененный желтоватыми хлопьями распахнутый рот женщины.

— Я не создание твоего бога, женщина, и я не совсем человек. Кого же я предал? Я не оскверняю ваших святынь, я не препятствую вашей вере. Я с вами на одной стороне в битве против проклятых эльдар и их тварей Совершенных. И я не ксенос. Так отчего такая исступленная ненависть ко мне и не осушаемая жажда моей смерти? Почему вы меня так боитесь и стремитесь уничтожить? Дозволяю тебе отвечать Дочь Битвы!

— Ты Чужой! Ты не наш! — выплюнула наполненное ядом ненависти слово женщина.

— Именно Чужой? Не чужак?

— Чужой!

— Общалась с Совершенным, что заточен в тюрьме приората?

— Да! — губы женщины расплылись в оскале торжествующей ухмылки — Нас собрали в каком-то большом подземном зале приората…

— Нижний рефекторий.

— Да, здоровая такая трапезная. Эту тварь привели туда, и он все рассказал о тебе, мразь! Все-все-все! Мы все о тебе знаем! Тебе не обмануть меня, гнилая отрыжка бездны!

Женщина зашлась смехом. Громким, врезывающим, хриплым, истеричным. Леонардо кивнул Себастьяну — хлесткая пощечина оборвала истерику, женщина мотнулась головой, слизнула протекшую струйку крови с губы.

— Что Совершенный говорил обо мне?

— Много. Многое! Все! Но я тебя ничего не расскажу, тварь! Мучайся неизвестностью, мразь!