Целый автобус

На границе военный — действительно в бронике и с автоматом наперевес. Гранаты на поясе. Столь экипированных он видел, кажется, впервые. Пассажиры достали паспорта. Пограничник двигался по проходу; вглядывался и переводил на лица. Никого не высадили. Никого и не выпустили облегчиться. Минут двадцать; тронулись. Маленький шофер теперь за рулем.

Больше не засыпал; за ночь удалось подремать, все время просыпаясь, меняя позу, в общей сложности часа три. Неудобства предвиденные, и, учитывая то, куда едут, никого как-то не напрягали. Сосед спал, не кашлял; и он, похоже, не заразился.

Вскоре после границы остановка. Вышли, освежились. Поехали опять. Трасса показывала без обиняков, что началась другая страна. За тридцать лет разошлись.

Покачавшись на тесном сиденье, выкопал из кармана телефон. Включил. Связи не было. Потыкал в кнопки — и, чудо, телефон словил местную. Ему говорили, что российские сим-карты здесь не действуют. Предупреждали, что сразу искать почту, только там можно купить. На одну задачу меньше.

Замигали сообщения. «Вам звонили». Выключил телефон. После Оксаны разговаривать в автобусе было прямо кощунством.

Карта, вместе с другими распечатками, в большом рюкзаке в багаже. Здесь только термос с несколькими бутербродами; один ночью съел. Оставшиеся лежали над головой, втиснутые в общую полку.

Наклонился в проход, стал вглядываться через лобовое стекло, которое было низко, ниже, чем сиденья.

Пролетел дорожный знак: Мариуполь 30 км. Дома он карту смотрел, изучал; но здесь ошарашило понимание. Так близко. Расстояния — 15, 20 километров. Шахтерск. Харцызск. Слaвянск. Всё, на что натыкаешься в новостях интернета, не специально читаешь, просто постоянная повестка — десять лет. Десять лет. Просидеть одну ночь в автобусе, в неудобном положении, ворочаясь и стараясь не задолбить кашляющего соседа, — всё?

Без карты он не мог рассчитать, не опаздывает ли автобус, телефон включать не хотел. Время, прикинул, к восьми. Тьма за окном развеивалась. В автобусе шевелились. Через проход Оксана по-домашнему перекусывала.

Двое за ней встали.

Все вдруг проснулись. Смотрели на военных.

Двое выбрались со своих сидений, в проход, всего четыре ряда до водителей.

— Зугрэс, — сказал круглый, который главный. — Сейчас будет?

Оба водителя обернулись.

— А вы где..?

— Нам Николаевка, там, подальше.

— Тут от поворота километров… шесть, — сказал маленький, не переставая уворачиваться от неровностей дороги. Руль он крутил одной рукой. Вперед, кажется, совсем не смотрел. Кивая в ту сторону — влево: — Транспорта нет туда.

— Доберемся.

— Я не знаю, как вы будете добираться! — громогласно возвестила Оксана.

На нее не отреагировали. Оксана продолжала сама себе качать головой за всю общественность. Полезла за смартфоном.

Круглый слез на ступеньку перед дверью; водитель — второй, который отдыхал, оказался его выше, на переднем сиденье. Товарищ первого стоял в проходе, с мешком уже на спине.

— Удачи, — сказал второй водитель. Проглотил другое, чего говорить было нельзя, чего не было в тех фильмах. Круглый не отозвался, коротко кивнул. Товарищ его просто качался, собранный, готовый подчиняться. Автобус тормозил.