– Нет, доктора Кросса нельзя брать на себя в одиночку, – возразил Казанова. – Мы займемся ими обоими и сообща. Работать будем двое на одного, так у нас всегда лучше всего получалось. Сначала Сэмпсон. Потом Алекс Кросс. Я знаю, какая у него будет реакция. Я понимаю ход его мыслей. Я давно за ним наблюдаю. На самом деле я охочусь на Кросса с тех самых пор, как он заявился сюда, на Юг.
Два чудовища в человеческом образе направились в сторону дома.
Я включил в комнате верхний свет и увидел пленницу. Мария Джейн Капальди, словно маленькая испуганная девочка, жалась к стене.
Я знал, кто передо мной. Примерно неделю назад встречался с ее родителями, видел старые, бережно хранимые родителями фотографии.
– Прошу вас, не трогайте меня. Я больше не вынесу, – хриплым шепотом взмолилась Мария.
Обхватив себя руками, она раскачивалась из стороны в сторону. На ней были рваные черные колготки и мятая футболка с надписью «Нирвана». Марии Джейн было всего девятнадцать лет, и она считалась одной из самых одаренных и многообещающих художниц в Роли, штат Северная Каролина.
– Я следователь полиции, – сказал я тихо и так ласково, как только мог. – Теперь никто больше не посмеет тронуть тебя. Мы не позволим.
Мария Джейн застонала, по щекам заструились слезы облегчения. Тело сотрясала неудержимая дрожь.
– Он больше не причинит тебе вреда, Мария Джейн, – продолжал тихо и ласково уговаривать я, но, по правде, давалось это мне с трудом. – Мне нужно отыскать остальных. Я вернусь, обещаю. Оставляю твою дверь открытой. Можешь выйти. Теперь ты в безопасности.
Мне надо помочь остальным. Гарем из коллекционных женщин Казановы обнаружен. И среди этих женщин должна быть Наоми.
Я вломился в следующую комнату. Сердце как бешеное билось у меня в груди. От страха, от возбуждения, от сострадания – от переизбытка всех чувств одновременно.
Высокая блондинка, оказавшаяся в этой комнате, представилась как Мелисса Стэнфилд. Я помнил это имя. Она училась на курсах медсестер. Бесчисленное количество вопросов готово было сорваться у меня с языка, но времени хватало только на один.
Я осторожно тронул ее за плечо. Она вздрогнула и упала мне на грудь.
– Ты не знаешь, где Наоми Кросс? – спросил я.
– Точно не знаю, – ответила Мелисса. – Мне неизвестна вся здешняя планировка. – Она покачала головой и расплакалась. Мне показалось, она даже не поняла, о ком я спрашиваю.
– Теперь ты в безопасности. Кошмар наконец окончен. Мелисса. Позволь мне помочь остальным, – зашептал я.
Оказавшись снова в коридоре, я увидел, что Сэмпсон открывает следующую дверь, и услышал, как он говорит:
– Я следователь полиции. Вы свободны и в безопасности. – Голос его звучал тепло и проникновенно. Этакий Сэмпсон Кроткий.
Женщины, которых мы успели освободить, ошеломленные и растерянные, выбирались из своих тюремных камер. В коридоре они обнимали друг друга. Многие плакали навзрыд, но я чувствовал, какое облегчение, даже радость они испытывали в этот момент. Наконец кто-то пришел им на помощь.
В конце первого коридора начинался второй. Я вошел туда. Там было еще несколько запертых дверей. Где же Наоми? Жива ли она? Сердце колотилось невыносимо.
Я отворил первую дверь справа… и там оказалась она. Липучка. Не было в мире радостнее зрелища для меня.
И тогда из моих глаз тоже полились слезы. Теперь я был неспособен вымолвить ни слова. Казалось, на всю оставшуюся жизнь я запомню эту встречу. Каждое слово, взгляд, вздох.
– Я знала, что ты придешь за мной, Алекс, – сказала Наоми. Она бросилась ко мне в объятия и прижалась всем телом.
– Ласточка моя, солнышко, Наоми, – шептал я, и мне казалось, будто с плеч свалился тяжеленный груз в несколько тысяч фунтов. – Это всего на свете стоит. Ну почти всего.
Я обхватил обеими руками ее милое личико и вгляделся в нее. Она казалась такой маленькой и хрупкой в этой комнате. Но она жива! Я нашел ее наконец!
Я окликнул Сэмпсона:
– Я нашел Наоми! Мы нашли ее, Джон! Сюда! Мы здесь!
Мы с Липучкой стояли в обнимку, как в старые добрые времена. Если я когда-то и сожалел, что заделался полицейским, то только не теперь. В этот момент я понял, что все это время считал ее погибшей. Просто не желал отступаться. Не имел права сдаваться.
– Я знала, что ты придешь, вот так, как сейчас. Мне снилось это по ночам. Я только этим и жила. Каждый день молилась. И вот ты пришел. – На лице Наоми расплылась улыбка, самая прекрасная, какую я когда-либо видел. – Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. Я так тосковал по тебе, что чуть с ума не сошел. Все тосковали.
Но прошло несколько минут, и я осторожно высвободился из рук Наоми. Я вспомнил о чудовищах и попытался представить, что они сейчас замышляют. Какие гениальные планы строят. Повзрослевшие Леопольд и Лоуб, специалисты по «безупречным преступлениям».
– Ты уверена, что нормально себя чувствуешь? – Я наконец тоже улыбнулся, вернее, попытался.
К Наоми вернулась былая экспансивность.
– Иди, Алекс, выпусти остальных, – затеребила она меня. – Прошу тебя, выпусти всех из этих жутких клеток, в которых он нас держал.