Целовать девушек

— Мне кажется, это не Казанова, — наконец сказала она и покачала головой. — Не такого сложения. Худее… держит себя по-другому. Не могу поручиться на сто процентов, но думаю, это не он, черт его побери. — В голосе ее проскользнула нотка разочарования.

Кейт продолжала качать головой.

— Нет, я почти уверена, что это не Казанова, Алекс. Их, видимо, двое. Два шизика.

Карие глаза напряженно вглядывались мне в лицо.

Итак, их двое. Конкурируют? Что же это за игра у них такая на разных побережьях?

Глава 64

Пока сидишь на стреме, только и дел, что языком почесать. Это было мне хорошо знакомо. У нас с Сэмпсоном в Вашингтоне даже поговорка была по этому поводу: «Им убивать — нам выжидать».

— Сколько он может зарабатывать врачебной практикой в Беверли-Хиллз, если дела идут хорошо? Хотя бы приблизительно, — спросил я Кейт. Мы по-прежнему следили за частной стоянкой доктора у Седарс-Синай. Делать было нечего. Знай себе разглядывай новенькую с иголочки «БМВ» Рудольфа и трепись как бывало со старым приятелем у входа в вашингтонское полицейское управление.

— Думаю, он берет по полторы-две сотни за визит. Значит, в год может выходить до пятисот — шестисот тысяч. И еще оплата за хирургические операции, Алекс. Но все это в том случае, если у него есть совесть. А мы-то знаем, что совести у него нет, так что он скорее всего берет больше.

Я недоверчиво покачал головой и потер ладонью подбородок.

— Надо будет снова частной практикой заняться. Ребенку новые башмаки нужны.

Кейт улыбнулась.

— Скучаете по своим, да, Алекс? Все время о детях говорите. Деймон и Дженни. Бильярдный шар и подлиза.

Я улыбнулся в ответ. Кейт уже знала прозвища моих ребятишек.

— Да, конечно. Они мои малыши. Мои маленькие приятели.

Кейт рассмеялась. Хорошо, что мне удается ее развеселить. Я вспомнил ее грустные и забавные рассказы о сестрах, особенно о близняшке Кристин. Смех — лучшее лекарство.

Черный двухместный «БМВ» по-прежнему стоял на своем месте, ярко поблескивая дорогими боками в лучах калифорнийского солнца. «Слежка всю душу выматывает, — подумал я, — все равно в каком месте. Даже в солнечном Лос-Анджелесе».

С легкой руки Кайла Крейга у меня здесь, в Лос-Анджелесе, появилось много концов. Гораздо больше, чем их было на Юге. И Кейт он тоже дело нашел. Но все это наверняка не за здорово живешь. Старый прохвост Кайл хотел, чтобы я допросил Джентльмена, как только его поймают, и доложил ему результаты. Было у меня подозрение, что Казанову он хочет приберечь для себя.

— Вы вправду думаете, что эти двое конкурируют? — спросила Кейт после небольшой паузы.

— Психологически это, мне кажется, имеет смысл, — сказал я. — Они могут чувствовать потребность переплюнуть друг друга. Джентльмен своими дневниками как бы говорит: «Смотри, я лучше тебя. Более знаменитый». Но до конца я еще не понял. Вероятно, когда делишься своими подвигами, острых ощущений получаешь больше, чем когда скрываешь их. Им обоим явно нравится раззадоривать себя.

Кейт посмотрела мне прямо в глаза.

— Алекс, у вас не возникает мерзкого ощущения, когда вы все это обдумываете?

Я улыбнулся.

— Именно поэтому и хочу скорее поймать обоих мерзавцев. Тогда это ощущение сразу пройдет.

Мы с Кейт оставались на своем посту до тех пор, пока Рудольф наконец не вышел из больницы. Было около двух часов пополудни. Он поехал прямо к себе в офис на Норт-Бедфорд, к западу от Родео-Драйв. Там он принимал больных. По большей части женщин. Доктор Рудольф занимался пластической хирургией. Его профессиональный долг состоял в том, чтобы «создавать» и «лепить». Женщины от него зависели. Они были его пациентками и… сами его выбирали.

Около семи вечера мы поехали вслед за Рудольфом домой. «Пятьсот — шестьсот тысяч в год, — думал я. — Больше, чем я мог бы заработать за десяток лет. Неужели эти деньги нужны ему для того, чтобы быть Джентльменом? А Казанова, интересно, тоже богат? И тоже врач? Именно благодаря этому они совершают свои „безукоризненные“ преступления?»

Вопросы, вопросы — они не давали мне покоя. Я достал из брючного кармана карточку. Уже начал составлять короткое досье на Казанову и Джентльмена. Добавлял или вычеркивал какие-то существенные детали к портрету каждого. Карточку эту все время с собой таскал.