Целого Мира Мало

Или я оставил совесть на дне первого стакана водки, когда мне только исполнилось тринадцать? Это было в пионерском лагере. Мы с друзьями раздобыли в соседней деревне «сивуху» и оформили ее на троих, а потом отправились на дискотеку. Избили мальчишек, которые были младше нас на два года, облапали всех симпатичных девчонок и, прихватив по одной «крале», сбежали в «сивушную» деревню за добавкой. Назад мы уже не доползли. Нас нашли на рассвете. Мы спали прямо на траве. Вокруг пустые бутылки, окурки, а наши девушки совсем без одежды. Наверно, тогда я и перестал быть девственником. Не помню… но всем говорил, что так и было, да еще и насочинял кучу пикантных подробностей. Потом мы встретились с этой девчонкой. Случайно. Спустя два года. Оказалось, что она тоже ничего не помнит из событий той ночи. Мы с ней зашли ко мне, типа уроки поделать, закрылись в комнате, и тогда все уже действительно было. И помнили об этом оба. Но не долго. Я от нее потом три недели скрывался. Она перекинулась на моего приятеля, и я вздохнул с облегчением.

Вот, смотрю я в потолок сейчас, и пытаюсь вспомнить, а была ли тогда совесть? Наверно, да. Я не брал трубку, когда мне звонила эта разнузданная девица, а это, значит, что мне было неудобно и неловко «отбрить» ее. Я хотел, чтобы она догадалась сама. Да, и за мальчишек, которых мы тогда поколотили, мне до сих пор искренне стыдно. Так почему тогда, вспоминая о Лине и Лизе, двух моих погибших страшной смертью жен, я ничего не чувствую? Неужели я хотел, чтобы их не стало? Мне была выгодна и та и другая смерть. В первый раз я хотел свободы, второй раз — власти и свободы. Неужели, я такое чудовище? Нет, Лизу мне совсем не жаль. Пустая и глупая гусыня. Куда ей тягаться со мной. Она сразу опустила руки. Но Лина. Зеленые пронзительные глаза, разметавшиеся по подушке белокурые волосы. Никогда больше я не встречал женщины прекраснее и темпераментнее, чем она. Ей не хватало сдержанности и самолюбия, понимания себя, как самостоятельной личности, а не моей игрушки, которой я вертел, как хотел. Если бы она однажды встала и ушла, совсем ушла, я бы оставил ее в сердце, как единственную любимую…. А так? Это просто бегство. Иногда мне кажется, что она специально сиганула в кювет. Так же, как Лиза. Где же характер, девочки? Где сила? И вы еще надеваете мужские костюмы и галстуки, пытаетесь руководить фирмами и даже страной. Господи, а ведь даже в Библии ни слова не сказано о том, была ли дана душа Еве, а это значит что? Правильно, это значит, что женщина — существо низшее, примитивное и бездуховное. Это я, конечно, сильно сказал, и меня могут закидать камнями разгневанные фурии. Но это неоспоримый факт (насчет Библии). А, может, и нет. Я не читал эту книженцию. Может, зря?

Да, я вовсе не критикую женщин. Я люблю их всех, без исключения. Меня просто раздражает, когда они пытаются встать со мной на один уровень.

Вчера мне звонила дама с низким голосом из Московского издательства, разговаривала очень заносчиво, и я так и не понял, что ей действительно было нужно. Но я обещал перезвонить. Вечером навел о ней справки. Оказалось, что симпатичная такая тетя лет сорока с гаком, при фигуре, при деньгах и связях. И издательство у нее не на последнем счету в Москве. Может, стоит познакомиться с ней поближе. Не пора ли покорять Москву? Почему бы нет. А то вдруг совесть проснется.

Боже, что это? Неужели проснулась?… Нет. Это Кирилл. Слава богу. А где няня? Где эта грудастая сука?

Откидывая одеяло, я смотрю на часы, и бессильно падаю обратно на подушки.

Шесть утра. И что этому маленькому спиногрызу не спится? А грудастая сука придет не раньше восьми. Через пару минут дверь открывается, и в проеме появляется маленький человечек в пижаме. Волосы у него торчат во всем стороны, и он похож на гномика. Темные заспанные глазенки смотрят на меня со страхом.

— Кошмар приснился? — спрашиваю я, не будучи уверенным, что малыш меня поймет.

— Что?

Так я и знал. Только этого мне не хватало. Нужно как-то уложить его спать. Превозмогая раздражение, и отбрасываю в сторону край одеяла.

— Иди, ложись со мной. — милостиво говорю я, сам обалдев от своего благородства. Ну, прямо настоящий отец. Черт, я совсем забыл, что на мне ничего нет.

— Не хочу. — неожиданно говорит мне Кирилл. Вот это да! А что же ему тогда надо в моей комнате. Игрушек, мультиков и книжек у меня точно нет.

— Отнести тебя в детскую?

Кирюша кивает, шмыгая носом. «А зачем тогда приходил?», раздраженно думаю я, надевая халат. А что я буду делать с ним со следующей недели, когда он начнет ходить в сад. Его же нужно одеть, обуть, отвезти. Вот, блин. Ну, Лиза, подсуропила мне подарочек. Хоть бы намекнула, кто его папаша перед смертью, прежде чем отравиться. Я его так и не видел после того, как застукал в самый интересный момент.