Целительница его сердца (СИ)

— Ава, спасибо тебе за заботу! — вполне искренне воскликнула я. — Ты такая добрая!

— Да ладно, тебе, Айрин… — застеснялась соседка, — поправляйся, я побежала на пары!

После ухода подруги я ринулась к угощениям. Кушать хотелось сильно. И горячий чай был как нельзя кстати!

Перекусив одним кусочком, я вспомнила про голодную Тыковку в кантибэге. Прищелкнула пальцами.

— Эй, Тыковка! Ты голодная? — улыбнулась я.

— Хи-хи!!! — радостно захихикала и заскакала голодная питомица.

Я развернула салфетку и скормила ей второй кусочек хлеба.

А это что такое? Что там блестит?

Я раскрыла кантибэг побольше, сдвинула в сторону подобревшую Тыковку и уставилась на нечто, сверкавшее на свету. Протянула руку, и наткнулась на… рукоять!

Ну ничего себе!

Зажав ладонью рот, чтобы не вскрикнуть, я вытащила из кантибэга нож! Тот самый, ритуальный! Крупная бурая капля стекла с острого лезвия испачкав мне ночнушку. Я похолодела. Это ведь… моя кровь!

Кто-то из балахонов запустил в меня своим ритуальным ножом, тот поранил мне ухо и свалился в раскрытый кантибэг!

Рассматривая во все глаза искусно сделанное ритуальное орудие с рунической вязью на рукояти, я все больше и больше осознавала страшную истину: мне кирдык!

Глава 14

Встав с постели, я поняла, что вся запачкалась кровью. Неплохо бы застирать ночнушку, наволочку, а еще, наконец, вымыться! Я понимаю, что при такой организации отопления, а точнее, полного его отсутствия, девушки-сиротки наверняка моются в бане раз в неделю, или того реже, но я к такому не готова! Я хочу посещать душ регулярно, хотя бы раз в день! А еще лучше, два! Утром и вечером, как я делала дома.

Покопавшись в шкафу, я отыскала серое банное полотенце и кусок обычного ничем не пахнущего мыла в мыльнице. Ну хоть что-то на безрыбье!

Осторожно высунувшись в коридор, и убедившись, что все студентки на занятиях, я пошла в самый конец, где располагалось по одному туалету и душевой кабинке на каждый этаж.

Сделав все необходимые процедуры, я влезла в серый грязный поддон прямо в шлепках. Да простит меня местная уборщица, но она так отвратительно убирается, что вставать на эту грязь босыми пятками мне не хочется!

Открутила кран и взвизгнула от полившейся на меня ледяной струи.

Да что же это за безобразие, а?! Держать студенток в холодном общежитие, так еще и горячую воду не давать!!!

Кое-как, стуча зубами, мне удалось облиться ледяным душем, намылиться, ополоснуться, все это секунд за десять, потому что до этого никогда не закаливалась (жизнь меня к такому не готовила), я пулей вылетела из поддона, и начала яростно вытираться полотенцем.

После замылила пятна на ночнушке, и, пока руки не отвалились в холодной воде, быстро смыла мыльную пену, выжимая одежду, что есть мочи.

Сразу после, возник закономерный вопрос: в чем же мне дойти до комнаты? Учитывая то, что общага пуста, было бы логично идти, просто завернувшись в полотенце. Так я и поступила.

Трясясь в ледяном коридоре, завернутая в мокрое полотенце я было ринулась прямо к себе в комнату, но была остановлена голосами.

— Почему в женском общежитие такой холод?! — раздался хриплый, до боли знакомый баритон.

Мои ноги приросли к полу.

Из-за угла выросли две фигуры: одна в платье, пониже, и вторая, высоченная в длинном роскошном сюртуке.

— Это сиротское общежитие, сэр Винтер, на него нам субсидии выделяются в последнюю очередь…

— Какая разница, чье это общежитие, мадам Соба! — в голосе куратора чувствовались нотки гнева. — Здесь живут студентки! Будущие матери! А вы держите их в нечеловеческих условиях!!!

— Господин, сэр Винтер, мы все исправим… так, а это что такое?! — заметила меня Соба.

Я в отчаянии дернула дверь в свою комнату, но прятаться там было поздно.

Дарк Омар прожег меня горячим взглядом. Подходя ближе, от его глаз ничего не укрылось: ни то, как моя кожа пошла мурашками от холода, ни то, как посинели пальчики на ногах, и даже стучавшие друг об дружку зубы… а особенно его привлекали мои мокрые пряди, падавшие на плечи и на грудь.

— Айрин Грейс! — со злостью вскрикнула Соба, притопнув ногой. — Почему вы не на занятиях?!

— Я… я… — у меня зуб на зуб не попадал. — я… заболела!

— Не врите! — отрезала Соба.

Куратор молча пожирал меня взглядом. Его широкие сильные ладони сложились в кулаки, а костяшки пальцев побелели. Ой, чего это он?

Я сглотнула, проследив за действиями странного куратора.

— Вы заболели и не нашли ничего лучшего, как искупаться в ледяной воде, Айрин Грейс?! — взвизгнула Соба так, что я вздрогнула.

— Я… не виновата в том, что в общежитии нет горячего в…в…водоснабжения! — выкрикнула я трудное слово.

— Я отчислю вас! Понятно?! — Соба перешла на ультразвук, топая в негодовании теплыми ботиночками на каблуках.

От куратора не укрылись мои пальчики на ногах, посиневшие и поджавшиеся от холода в неудобных деревянных тапках. Кажется, они и стали для него последней каплей.

— Хватит! — поднял он руку в знак того, чтобы истеричка Соба заткнулась.

Одним уверенным движением он снял с себя сюртук и набросил мне на плечи, укутывая целиком.