Целитель

— Позволите проверить ваше самочувствие?

— Да.

— Поппи?

В лишних напоминаниях женщина не нуждалась — вынула палочку и, подойдя ко мне, начала водить ею в воздухе. Во мне взыграло любопытство, но человеческий глаз не приспособлен к фиксированию излучений магического диапазона, потому какой-то конкретики я не увидел. В обычном же визуальном спектре я мог видеть небольшие волны лёгкого искажения пространства, идущие от палочки женщины ко мне. Через десяток секунд молчаливых манипуляций, женщина отошла обратно к сидящему и улыбающемуся старику.

— Всё в порядке, Альбус, разве что активность мозга упала совсем чуть-чуть и до сих пор является аномально высокой. Недостаток массы, худоба и некоторая комплексная неразвитость мышц. За этим исключением — всё в идеальном состоянии.

— Прекрасные новости. Я верил, что всё получится, и в твою квалификацию, как и Сметвика. Осталось понаблюдать пару дней, закрепить результат, и если не будет рецидивов и регресса, то мистера Грейнджера можно выписывать.

Сказано это было больше явно для меня, ведь по глазам женщины, названной Поппи, было видно, что она и сама сделала такие же выводы.

— Вы можете представиться? — спросил я, глядя на них.

— Ах да! Старость — не радость. Запамятовал, — улыбнулся старик. — Альбус Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс.

— Поппи Помфри, медиведьма, работаю в больничном крыле Хогвартса. Вы, кстати, находитесь в этом самом крыле.

— Ясно. Спасибо. Гектор Грейнджер. Вы знаете. Тут кормят?

Альбус хохотнул, и пожелав только хорошего, покинул мою палату. Медиведьма Помфри пообещала обильный обед через пару секунд, попросила подождать здесь и тоже ушла. Обед и вправду появился. Внезапно и самостоятельно, заняв пустое место на столе. Салаты, мясные блюда, гарниры, чай, сок, булочки. Довольно занимательно, ведь каждое блюдо требует своего подхода к владению столовым прибором, а не просто гребля ложкой. Проверка навыков? Возможно, но я и сам не против.

После этого визита время полетело довольно быстро. Меня очень часто посещала мадам Помфри, проверяла что-то, колдовала, приносила зелья и разговаривала на отвлечённые темы. Точнее — спрашивала, стимулируя моё желание говорить. В основном о бытовых вещах. С одной стороны это позволило ей узнать степень моей информированности о быте и реалиях вокруг, а с другой — разговорная практика. Хотя, уже на третий день я спокойно мог говорить, мышцы и связки речевого аппарата не уставали от непривычной нагрузки, а речь стала ровной и грамотной, без перекосов звуков и прочего мусора.

Физическая активность в виде простого перемещения в пространстве или просто правильное использования столовых приборов, книг, тетрадей, карандашей, всё это было в относительной норме, но о сложной моторике или каких-то нетипичных движениях можно пока что забыть — тело в этом плане действительно не развито и предстоит долго над этим работать. Хотя я гибкий.

Настроенный ментальный блок закончил свою работу ещё в первый день и теперь меня не раздирали одновременно появляющиеся противоречивые эмоции. Но это не значит, что осколки вообще перестали влиять на меня, нет. Они и есть «Я» и этому самому «Я» уж очень не нравится… Многое. Если по порядку, то из-за памяти осколков, я попросту не удовлетворен любой из сторон ситуации. Дварф должен быть сильным воином, умелым кузнецом, хитрым дельцом. С малых лет. Сильный и выносливый. Если это не так, то лучше сразу пойти на глубинные тропы в последний поход и не позорить существованием клан. Как эльф, я должен быть умелым в искусствах, гибким и ловким, смертоносным бойцом ближнего и дальнего боя, обладать кучей других навыков и способностей. Если это не так, то стоит задуматься о смысле бессмертной жизни, и не удобрить ли собой мэллорны. И таких «если» — целый вагон и маленькая тележка. И только человеческая основа намекает, мол: «Бездарность в тринадцать? И так сойдёт!».

Всю неделю я пытался сообразить — как дальше жить? Судя по воспоминаниям этого тела, мне предстоит выстраивать отношения с родственниками, учиться в этом Хогвартсе, чем бы он ни был, взрослеть и прочее. Ужасно. Просто ужасно.

Спустя неделю присмотра, ко мне явился старик Дамблдор и вместе мы отправились к моим родителям. Камином. Удивительная транспортная система, работающая по принципам прокола пространства! И нет, я не понял основы этой системы, но по некоторым ассоциациям в осколках памяти, я смог понять хотя бы что это такое. Всё-таки мне непонятно, как стоит относиться к памяти осколков. Они ощущаются так, словно я поучаствовал в каком-то фильме вживую, этакое «полное погружение» — после упорядочивания, многое не находит эмоционального отклика и больше похоже на информацию. Информацию, которую стоит как следует изучить.