Цейтнот. Том II

Кеша свернул в первый попавшийся боковой проезд, направил автомобиль в арку, проехал через двор, а потом и через следующий, приткнулся в каком-то глухом закутке. К этому времени я уже оценил всю серьёзность ранения Горского и пришёл к выводу, что пуля повредила стенку правого желудочка, в которой и застряла, не прошив сердце насквозь, и оно вопреки всему продолжало сокращаться. Еле-еле, едва-едва, но продолжало! Ещё и кровотечение для подобной раны оказалось чрезвычайно низким. Никакого фонтанирования не было и в помине, зато присутствовало противоестественное напряжение мышечной ткани вокруг пули.

— Что с ним? — спросил Климент, когда перестал тарахтеть мотор и наступила тишина.

— Всё плохо, — не стал приукрашивать я ситуацию, — но попробую стабилизировать состояние. Не мешайте!

Воздействовать на нервную систему старика я не стал даже пытаться, и потянул пулю телекинезом без всякой анестезии. Горский захрипел, придерживавший его здоровой рукой Климент резко вскинулся, но я лишь слегка отодвинул пулю, извлекать её из раны повременил, и старик вновь затих.

Увы, стенка желудочка оказалась пробита насквозь, и полумеры ничего дать не могли. Пришлось закрыть дыру очередной плоскостью давления, а заодно помогать травмированному органу прокачивать через себя кровь.

Раз-два! Раз-два! Раз-два!

Горский перестал сипеть, в его посеревшее лицо самую малость вернулись краски, неглубокое дыхание выровнялось, и Климент немедленно эти изменения оценил.

— Ты сможешь ему помочь?

Я зло глянул в ответ и принялся свободной рукой шарить по карманам в поисках ножа.

— Тут чудотворец нужен! На крайний случай — хирург! Меня надолго не хватит!

— Продержись сколько можешь! — рыкнул Климент Аренский и обратился к водителю: — Кеша, нам в «Асторию» возвращаться нельзя, придётся идти тебе. Предупреди, что Виленский в засаду завёл и колонну свои расстреляли!

Иннокентий зажал лицо в ладонях, потёр его и спросил:

— А о подозрениях Леонтия Игнатьевича рассказывать?

— Кому надо, о них знают, а остальным и не нужно. Вырвался ты в одиночку, что с остальными — не видел. Не поверят — и чёрт с ними, рубаху на груди не рви, просто стой на своём. И тебе лучше знать, кому доверять можно, а кто заодно с Виленским. Действуй по обстоятельствам.

— А вы?

— Нам ещё врача искать. Всё! Иди!

Кеша миг поколебался, потом распахнул дверцу и выбрался из салона. Постоял немного рядом с автомобилем, озираясь по сторонам, определился с направлением и растворился в ночи. К этому времени я уже распорол ножом и пальто на спине Горского, и пиджак с пропитанной кровью сорочкой, накрыл пулевое отверстие своим свёрнутым на несколько раз шарфом. Это позволило отказаться от сверхэнергетического воздействия на рану и сосредоточиться на работе с сердцем пациента, начать поддерживать пусть слабый и редкий, зато стабильный пульс.

— Ну как? — спросил меня Климент.

— Нужен хирург, — повторил я свой вердикт. — Какое-то время я его в таком состоянии продержу, но чем дольше протянем, тем сложнее будет снова запустить сердце.

— Если он умрёт, тебе тоже не жить! — пригрозил оператор. — Понял?

Угроза эта нисколько не порадовала, но ничего другого от своего ситуативного союзника я и не ждал, поэтому близко к сердцу её не принял. Другое дело, что Горский — это фигура. Его во что бы то ни стало следовало переправить на нашу сторону, и это вполне реально, если только сумею убедить в необходимости такого шага Аренского. При этом никак нельзя ни опускаться до банального шантажа, ни апеллировать к желанию поквитаться с организаторами убийства великого князя. Этот гад мало того, что донельзя упёртый, так ещё и меня не ставит ни в грош! Не пойдёт на компромисс, хоть ты тресни!

Действовать следовало тоньше, и для начала я решил прощупать ситуацию, а заодно исподволь подвести собеседника к нужному мне решению, спросил:

— Так понимаю, к полковнику Данилевскому обращаться нет смысла?

Желал оттоптать больную мозоль и своего добился. Климент смерил меня злым взглядом и резко выдал:

— Это исключено!

— И о госпитализации Горского ты тоже ни с кем договориться не сможешь?

— Нет! — лаконично ответил Климент.

— А если выйти на кого-то повыше Данилевского? На какого-нибудь генерала?

— Да хоть на самого цесаревича! — отрезал оператор. — Это ничего не изменит!

Меня так и подмывало спросить, находится сейчас наследник престола в Айле или где поближе, но подавил неуместный порыв, принял услышанное к сведению и заявил:

— Тогда вот что я тебе скажу: мы можем пройти через все кордоны и попросту раствориться в городе — ты и я, но не Горский. Даже если умудримся доставить его в больницу инкогнито, это ничего не изменит. И кто возьмёт нас в оборот, ваши или РИК — дело десятое. Главное, что последствия окажутся непредсказуемыми и неконтролируемыми. Согласен?

Климент Аренский мрачно уставился на меня, после нехотя произнёс:

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю выйти непосредственно на руководство РИИФС. У ректора хватит влияния, чтобы вывезти Горского в Новинск.

— И как ты свяжешься с ректором?