Цейтнот. Том II

— Полагаю, она тоже покинула наш бренный мир, но перед тем успела исповедаться Горскому. Насколько полон был её рассказ и что она поведала об организаторах покушения — не спрашивай. Не в курсе.

— Да всё и без того предельно очевидно! — выдала барышня и посмотрела на стол. — Коньяк ещё есть?

— Увы, кончился, — разочаровал я гостью.

Юлия Сергеевна обхватила себя руками и зябко поёжилась.

— Мне страшно, — вдруг призналась она.

— Да брось! — отмахнулся я. — Тебе-то чего бояться?

Барышню аж подкинуло.

— Чего?! Это мне-то бояться нечего?! Совсем обалдел? Не видишь, что кругом творится? Или думаешь, я дура набитая? Республиканцам мы будто кость в горле, а для монархистов — чемодан без ручки! Горский свою игру ведёт, одному только богу известно, что у него на уме! Хотя… — Юля закусила губу. — Если всё как ты говоришь и след ведёт в Айлу… Боюсь, перемелет нас жерновами и даже пыли не останется…

Подобного развития событий исключать было никак нельзя, но я покачал головой.

— Брось! Горский — прагматик. Он лишь выторговывает лучшие условия и набивает себе цену.

— Ты его совсем не знаешь! — мотнула головой Юлия Сергеевна. — Это страшный человек. Фанатик! Он всеми нами ради достижения своих целей с лёгким сердцем пожертвует. Да у него сердца и нет вовсе! А вместо совести — принципы и амбиции!

Прозвучавшая из уст барышни оценка господина Горского показалась мне весьма недалёкой от истины, и всё же я напомнил:

— Он уже сформировал две партии добровольцев.

Юлия Сергеевна презрительно фыркнула.

— Можно подумать, ему что-то другое оставалось! Отпустил воевать тех, кто и так бы сбежал! Просто избавился от всех возмутителей спокойствия разом. Теперь с собой никого не сманят. Некоторые преподаватели ещё в первый день сами ушли и своих учеников увели.

— А что же ваш директор?

— Игорь Емельянович — администратор, он в таких делах ноль без палочки. — объявила барышня и вновь поёжилась. — Скоро случится нечто страшное. Я чувствую беду. И не смейся! Я это действительно чувствую!

Страшное творилось уже который день подряд, и смеяться я не стал. Вместо этого вновь положил ладонь на девичье колено и повёл ею вверх по гладкому тёплому бедру, задирая юбку.

— Перестань! — Юлия откинул мою руку, потом вздохнула и предложила: — Идём в спальню. Хоть на нормальной кровати любовью займёмся.

Мне бы и в голову не пришло назвать наше совместное времяпрепровождение подобным образом, но я вовремя прикусил язык и отвёл барышню в свою комнату. Держа в голове необходимость незаметно избавиться от образцов сверхбактерий, свет включать не стал и сунул патронташ в прикроватную тумбочку, пока Юленька разоблачалась, шурша в темноте одеждой.

Не могу сказать, будто развлекаться с ней в постели было принципиально лучше, нежели на диванчике или где-нибудь ещё, но и определённо ничуть не хуже. Правда — это в процессе. А вот по окончании оного неожиданно выяснилось, что Юлия Сергеевна надумала вздремнуть, что меня нисколько не порадовало. У меня под её размеренное сопение моментально начали слипаться глаза, а это совсем никуда не годилось, поскольку спать нынешней ночью я совершенно точно не собирался.

Начал ворочаться, и Юля моментально очнулась, прижалась тёплым боком и спросила:

— Ты чего не спишь?

— Для второго захода с силами собираюсь, — отшутился я.

Барышня фыркнула, устроила голову у меня на груди и со своим милым выговором вкрадчиво произнесла:

— Может, сбежим от всего этого? На юго-восток или даже в Новый Свет? Поживём нормальной жизнью как обычные люди!

Тут уж пришла моя очередь фыркать.

— Ты кого обмануть пытаешься? Себя?

— А почему нет? Я ведь не о женитьбе речь веду! Ты пойми: перед нами весь мир открыт! Можем даже Анатоля с Настей с собой позвать!

— А Романа?

Юлия Сергеевна поджала губы.

— Его — нет. Да он и не согласится. Домашний мальчик. Ты не такой, так ведь? Ну и что скажешь?

Я вздохнул.

— Скажу, что пить тебе нельзя, дорогая. Там и двухсот грамм-то не было, а фантазиями фонтанируешь, будто поллитровку выкушала!

— Я сейчас совершенно серьёзна!

— Да брось! У тебя семья, у меня учёба. Какое бегство, о чём ты?

О службе и родине я упоминать не стал, просто держал это в голове, но и приведённых аргументов хватило с лихвой. Юлия Сергеевна вздохнула и с укором произнесла:

— Не романтик ты, Петенька!

— Ещё какой романтик! — Я поцеловал барышню в макушку, после чего легонько надавил ей на затылок, намечая движение в нужном мне направлении. — И готов незамедлительно это продемонстрировать!

— Вот ты нахал! — возмутилась Юленька, но упрямиться не стала и без дополнительных понуканий скользнула под одеяло с головой.

Сложнее всего оказалось не уснуть самому и не разбудить гостью, тихонько выбираясь из-под одеяла, но справился как-то, после собрал в охапку одежду, прихватил опостылевший уже патронташ и на цыпочках выбрался в гостиную. Привёл себя в порядок, оделся, напился и уселся на диван. Погружаться в транс не стал из риска задремать, да и желания такого не было. Расслабился.