Цейтнот (том II)

— Нам на самый верх! — объявил Климент, и мы начали подниматься по скрипучим деревянным ступеням, а когда сгрудились на тесной площадке последнего этажа, то позвонить в дверь никому и в голову не пришло. Никодим приготовился вломиться внутрь, но я его придержал.

— Погоди!

Попытка ощутить близкое присутствие оператора с треском провалилась из-за искажений, создаваемых моими спутниками, и я взялся левой за ручку, а ладонью правой накрыл замочную скважину, после сосредоточился и начал оперировать буквально долями сверхджоулей — легонько покрутил пальцами и уже секунд через тридцать отпер закрытый на два оборота замок, благо тот оказался не из сложных.

Операторы напряжённо сопели за спиной, я не выдержал и шикнул на них:

— Тише вы!

Я плавно надавил на ручку и приоткрыл дверь, но лишь слегка, на самую малость — так, чтобы не лязгнуть натянувшейся цепочкой. Её наличие проблемой не стало — две сходящиеся плоскости давления легко пережали нематериальными кусачками металлические звенья. Серж в силу неуёмного энтузиазма вознамерился было первым сунуться через порог, но его сразу потянули назад, а попутно не уследили за дверью, та распахнулась и стукнулась о стену.

Зараза!

Климент с Никодимом зло уставились друг на друга, я мысленно ругнулся и первым скользнул в прихожую. И — вовремя!

Непонятное бряканье насторожило жиличку, она выглянула с кухни, и тут уж я не колебался и не медлил. Кинул себя вперёд кинетическим импульсом и ткнул миниатюрную брюнетку в домашнем платье основанием раскрытой ладони. Метил в солнечное сплетение, туда и попал, выдал деструктивное воздействие, призванное скрутить спазмом центральный энергетический узел, и легко пробил естественную сопротивляемость организма.

Голова девицы дёрнулась, будто я врезал ей промеж глаз, и она даже не пискнула, сразу осела на пол с закатившимися глазами, точнее — осела бы, не успей я её подхватить под руки. Весила барышня всего ничего, но таскать пленниц я не нанимался, поэтому аккуратно уложил на паркет и отступил в сторону.

Климент недобро зыркнул на меня и скомандовал товарищам:

— Берите её!

Никодим гнуть спину тоже не пожелал, предоставил поднимать девицу Сержу. И тут из комнаты позвали:

— Джейн, что там?

Вопрос был задан по-айлийски, все так и замерли на месте. Первым опомнился Климент, он молча указал Сержу на выход, начал разворачиваться и — не успел! Резкая судорога перетряхнула энергетический фон, и я сиганул на кухню, лишь в самый последний миг успев уйти из-под страшнейшего силового выпада.

Дверной проём попросту взорвался, паркет разметало, вырвавшийся из комнаты нематериальный шквал подхватил Климента и вышвырнул его в коридор вслед за бросившимся наутёк Сержем, а вот Никодим вскинул руку и устоял на ногах. Окружившая его многослойная защитная структура затрещала и расползлась, вспыхнула разводами северного сияния, но самый первый натиск выдержала и окончательно развалилась, лишь когда напор уже пошёл на убыль.

Оператор отступил на шаг назад, вскинул руки и прошил затянутую пылью гостиную плазменным лучом. Гулко ухнуло, занялся пожар; я силовым выплеском пробил межкомнатную стенку и отправил в пролом сразу полдюжины шаровых молний, точнее — пока ещё лишь заготовок оных.

Мощнейшие помехи от атакующих воздействий и защитных конструкций полностью забили ясновидение, поэтому вслед за энергетическими зарядами пришлось шагнуть в гостиную и самому. Тогда только в дыму и пыли разглядел нашего оппонента. Мужчина — лет тридцати, темноволосый с тоненькими пижонскими усиками и напомаженными волосами. Лицо показалось насквозь породистым, а ещё — знакомым. Я уже видел его прежде, только не вживую, а на фотокарточках.

Последний из сгинувшей троицы! Ричард Ельский!

Плазменный луч не зацепил его — ушёл в сторону. Бумажные обои дымились, горели обломки платяного шкафа, полыхала занавеска на окне. Я атаковал противника всеми шестью зарядами, направив их в него с разных сторон, но — пустое!

Шаровые молнии разлетелись искрами при столкновении с проявившейся защитной структурой, не удалось и перекинуть дополнительный заряд по уцелевшим силовым жгутам — вместо этого я сам оказался атакован посредством них! В воздухе полыхнули электрические дуги, спасло лишь до предела усиленное заземление и энергетические шлюзы, а ещё в немалой степени — дарованное инициацией на девятом витке сопротивление организма. Меня тряхнуло и окутало ворохом искр, волосы встали дыбом, а паркет прыснул щепками и задымился. Пришлось ухнуть едва ли не треть удерживаемого потенциала на разрушение силовых линий, только поэтому и не прожарило, уцелел!

За тот миг, что Ельский отвлёкся на меня, Никодим не только вошёл в резонанс, но и активировал некую сложнейшую конструкцию. Осмыслить назначение той я оказался не в состоянии, зато предельно чётко оценил объём влитой в неё энергии и спешно отпрянул назад.

Жахнуло!