Цейтнот. Том I

За четверть часа, которую протоптался у ворот в ожидании Альберта Павловича чуть совсем не извёлся, но дальше как-то попустило.

Не один ведь лечу! С куратором! Моё дело маленькое, пусть у него голова и болит!

Но нет — на самочувствие Альберт Павлович не жаловался. Когда я уместил чемодан в багажнике и забрался на заднее сиденье, он с интересом читал свежую прессу.

— Доброе утро! — сказал я, а после маловразумительного бурчания отгородившегося от меня газетой куратора принялся проглядывать передовицы и сам, благо куплены оказались утренние выпуски едва ли не всех ежедневных изданий.

Заголовки разнообразием не отличались: «Монархисты против сверхов!», «Реставраторы атакуют!», «Контра на марше!» и так далее, и тому подобное. Я удивился было, но ларчик открывался просто: ответственность за позавчерашний инцидент взяло на себя некое Движение реставрации монархии. Никакими серьёзными акциями это общественное объединение прежде внимания к себе не привлекало, и достоверной информации, с какой стати радикально настроенные монархисты назначили в свои главные враги операторов сверхэнергии, не располагали даже самые пронырливые газетчики. Лично я не счёл убедительным ни одно из выдвинутых журналистами на сей счёт предположений.

Как бы то ни было, столь масштабная акция привела к серьёзному ужесточению охраны транспортных объектов, и на территорию городской воздушной гавани сегодня не пропускали ни извозчиков, ни частный автотранспорт. Не сделали исключения и для машины, приписанной к автопарку РИИФС. Пришлось мне брать в обе руки по чемодану и шагать с ними к зданию аэровокзала.

— А что за реставраторы такие? — спросил я после того, как бдительные караульные проверили у нас документы и разрешили проходить.

— Столичные городские сумасшедшие, — просветил меня Альберт Павлович, слегка покривив уголок рта. — Устраивали себе шествия и награждали друг друга орденами и медальками, серьёзные люди их в расчёт никогда не принимали.

— Такую акцию с кондачка не организовать!

— А они и не организовывали, ими как ширмой прикрылись. Насобирали исполнителей из числа идеологически близкой публики, промыли мозги, посулили горы золотые и отправили на убой. Действовали вербовщики исключительно в столице, а в Новинске активистов сразу расселили по квартирам, где те и сидели тише воды ниже травы, пока приказ на выступление не получили.

— Наверняка их кто-то в полицейском управлении прикрывал, — предположил я.

— Наверняка, — согласился с этим моим утверждением куратор.

— И зачем понадобилась столь масштабная провокация, как думаете?

Но Альберт Павлович строить догадок на этот счёт не пожелал и лишь пожал плечами да буркнул:

— Кто знает?

Я приставать к нему не стал и начал поглядывать по сторонам. На поле для дирижаблей у причальной вышки висел пассажирский гигант, от него расходилась публика, способная оплатить прямой перелёт по маршруту столица — Новинск. Там же я приметил несколько легковых машин, рядом с которыми суетилась бригада носильщиков. Их поторапливал молодой человек в пальто и шляпе, чуть в стороне дожидались окончания погрузки багажа полноватый господин с пышными усами и три барышни.

Барышни были симпатичными, но я только скользнул на ним взглядом, а дальше всем моим вниманием завладел невысокий и кряжистый старик, странно перекошенный на один бок, который выбрался из автомобиля непосредственно у причальной мачты. Только посмотрел на него — и глаза тут же заломило, а в голове неприятная тяжесть заколыхалась, будто изнутри некое давление наметилось.

Или же то наметилось чуть раньше? Быть может, именно из-за него я эту жуткую фигуру и приметил?

— Некоторых и с транспортом запускают! — зло буркнул я.

Куратор моего возмущения не разделил и лишь пожал плечами.

— Это господин Вран с домочадцами, — невпопад сказал он. — Всё же замминистра промышленности! К нему отношение особое.

— Да нет! — мотнул я головой. — Вон у причальной вышки Горский из Общества изучения сверхэнергии!

Альберт Павлович даже шаг замедлил.

— А ведь и верно! Чего это старого волчару в столицу понесло? Он туда раз в пять лет выбирается!

— Может, встречает кого? — предположил я, но тут сопровождавший Горского молодой человек открыл багажник и вынул из него два дорожных чемодана, пришлось от этой своей догадки отказаться. — А, нет! Улетает.

Альберт Павлович задумчиво хмыкнул, понаблюдал за отправившимся на посадку стариком и заторопился.

— Идём! Надо бы мне ещё телеграмму перед вылетом отбить…

С господином Вдовцом мы повстречались уже после того, как Альберт Павлович отстоял небольшую очередь к окошечку почтового отделения и отправил телеграмму; кому и касательно чего — он не сказал, а сам я этим интересоваться не стал. Спросил, когда мы на пару с ним расположились на лавке в зале ожидания аэровокзала, совсем о другом:

— Альберт Павлович, а как вы поняли, что я насчёт содержимого сейфа соврал?

Куратор снисходительно улыбнулся.