Цейтнот. Том I

— Координировать можно совместные действия! — отмёл Иван упрёк бывшего руководителя. — А комиссариат ведёт розыски самостоятельно! О чём вам прекрасно известно!

— Так повлияй на них!

— Каким образом?

— А это ты мне скажи! Это твой фронт работ! Вот и работай!

Иван Богомол предпочёл промолчать и принялся кромсать ножом шницель, тогда взял слово Филипп Гаврилович.

— Я одного понять не могу: почему при столь масштабных поисках Медунца ещё не задержали? Он же простой аспирант, а не уголовник-рецидивист!

— Не в моих принципах рассуждать на темы, специалистом в которых не являюсь, — непривычно скрипучим голосом выдал Альберт Павлович, — но в столице проживает пять миллионов человек! А до границы с Суомландией каких-то тридцать километров! Птичка уже могла упорхнуть!

Иван Богомол покачал головой.

— Автомобильных дорог там можно сказать, что и нет, а поездом он не уезжал. Это было проверено в первую очередь. К тому же в связи с последними событиями пограничный корпус приведён в состояние повышенной готовности, границу так просто не пересечь.

— Вот именно! В связи с последними событиями! — всплеснул руками Альберт Павлович. — Что комиссариату до наших проблем? Они занимаются прибывающими на похороны великого князя эмигрантами!

Филипп Гаврилович поднялся на ноги, сорвал с шеи салфетку и бросил её на стол.

— И долго мы будем ждать у моря погоды? Я бросил работу не для того, чтобы оказаться запертым в гостиничном номере!

И он это тоже зря. Я бы мог попытаться отвлечь внимание замечанием о великолепном шницеле, но вместо этого налил себе чая. Чему быть, того не миновать.

Глаза Альберта Павловича превратились в две узеньких щёлочки.

— Не в моих принципах переходить на личности, но если бы вы должным образом исполняли свои обязанности, вникали в суть исследований подчинённых и наладили полноценный обмен информацией с секретной частью, мы бы в этой ситуации и не оказались!

Заведующий первой лабораторией глянул в ответ свысока и выдержал небольшую паузу, после чего заявил:

— Во-первых, Леопольд Медунец не был моим подчинённым, он лишь работал на базе лаборатории! Во-вторых, я не снимаю с себя ответственности за случившееся. И в-третьих, вам бы поговорку о соринке в чужом глазу вспомнить не мешало! Именно вы организовали наш выезд столь бездарнейшим образом, что он стал пустой тратой времени и средств!

Альберт Павлович принял выпад со спокойствием стоика.

— Ещё бы вы попытались ответственность с себя снять! — желчно изрёк он. — Я вообще склонен считать, что вы умолчали о сути исследований преднамеренно!

Филипп Гаврилович враз побледнел.

— Вы меня в чём-то обвиняете? — уточнил он звенящим от едва сдерживаемой ярости голосом.

— Я лишь хочу сказать, что узнай о сути исследований компетентные органы, их бы немедленно засекретили. Плакало бы тогда ваше соавторство, лавры бы достались совсем другим людям!

— Чушь собачья!

— У вас ещё будет возможность оспорить моё заключение! — уверил Альберт Павлович задохнувшегося от возмущения оппонента и перевёл взгляд на Ивана. — Теперь что касается бездарной организации нашей командировки… За межведомственное взаимодействие отвечаю отнюдь не я, не так ли?

— Да причём здесь взаимодействие! — возмутился Богомол. — Зачем вообще сюда лететь было? Чтобы меня во всех смертных грехах обвинять? Так я сразу сказал: оставайтесь в Новинске! Телеграф, слава богу, ещё работает!

Я начал прикидывать, не пора ли делать ноги, пока не досталось на орехи и мне, но ощутил приближение энергетической аномалии и подобрался, а следом раздался стук в дверь. Филипп Гаврилович повернулся, явно намереваясь сказать: «Войдите!», но и не пришлось. К нам, не дожидаясь формального разрешения, присоединился Михаил Ключник — тот самый оперативный уполномоченный, который упорно именовал меня «студентом».

— Господа… — ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс он, прикрыв за собой дверь.

— Надеюсь, вы его взяли? — заметил Филипп Гаврилович.

— Кого именно мы должны были взять? — поинтересовался оперативник, расстёгивая кожаный плащ.

Заведующий первой лабораторией воззрился на него с нескрываемым возмущением.

— Леопольда Медунца, конечно!

— Им другой отдел занимается, — объявил Ключник, раскрыл папку и вынул из неё стопку фотографий. — Мы расследуем нападение на вас.

— Ах, вот оно что! — поскучнел Филипп Гаврилович. — И есть подвижки?

Оперативник ничего не ответил и начал раскладывать на журнальном столике фотоснимки.

— Подходите по одному, — потребовал он и, когда первым на этот призыв отреагировал Альберт Павлович, сказал ему: — Узнаёте кого-нибудь?

Мой куратор почти сразу постучал пальцем по одному из фотоснимков.

— Он.

Ключник не выказал ни радости, ни огорчения и обратился к заведующему лабораторией:

— Прошу…