Цейтнот

"Хибара" из белого силикатного кирпича, больше похожая на башню, поднималась на два этажа, да ещё под крышей блестело широкое окно мансарды. Судя по высокому цоколю, имелось помещение и ниже первого этажа. На дверях висел замок.

- А вы уверены, что это тот дом? - Рогожкин задал вопрос как бы всем сразу, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Дык, елы-палы! - возмутился Семенов. - Чтоб у меня борода отсохла и уши отпали! Да вот какая тропа протоптана сюда. Больше ж и нет никого тут зимой.

- Ключ есть? - Рогожкин теперь спрашивал его персонально.

- А мне зачем? Да и дверь эта - камуфляж для дураков. За ней железная с хитрым замком. На окнах решетки.

- Вижу. Адрес этого дельца есть?

- Телефон. У них тут у всех телефоны в тетрадь записаны. Чтоб, как хибара сгорит, я сразу позвонил.

- Так у вас тут тоже телефон есть? - удивился Рогожкин.

- Нет, слава богу, елы-палы. А то бы задолбали звонками. Из деревни можно в город позвонить.

- Они отправились обратно к воротам. На полпути их ждал майор Чертинков с лыжами. Все поняв по обескураженным лицам коллег, не удержался, чтобы не поддеть.

- Ну что, несолоно хлебавши? А я вот тут в парничке лыжи нашел. Валяются себе, как неродные. Эти, Ямщиков?

- Эти, Кировской фабрики.

- Они самые, елы-палы, - подтвердил Семенов.

У ворот ждало другое неприятное известие. Один из чертинковских орлов обнаружил дыру в заборе. К дыре вела тропка прямо через участки, а затем исчезала в березняке. Сторож вскинул бороду:

- Какая дыра? У меня, елы-палы, полный альянс на территории.

Сходили к дыре. Действительно, пара досок была оторвана и аккуратно отставлена в сторону.

- Во, паразиты, елы-палы, - ругнулся Семенов. - И кому понадобилось? Сейчас же заколочу.

- А что в той стороне? - Ямщиков ткнул пальцем в направлении тропинки.

- А ничего. Сельпо в деревне через два километра, елы-палы-раздолбалы.

Оставалось только возвращаться в город. Чертинков на "уазике" на всякий случай решил съездить в деревню. Рогожкин с Ерошиным ещё разок вздумали прогуляться по саду, а Ямщиков остался покурить у ворот. Слегка морозило, солнце пробилось сквозь дымку, засверкало на снегу. Семенов снял пудовый замок с огромного сарая, сколоченного из соснового горбыля. Маленький зеленый "запорожец" смотрелся в этом своеобразном гараже, как котенок в собачьей будке. Художник сшиб папаху на затылок и подмигнул Ямщикову:

- Смотрите, Шура, что можно сделать из простой швейной машинки Зингера!

"А пошел ты! - мысленно выругался оперуполномоченный. - Какой я тебе Шура, весельчак хренов." Но потом вспомнил: Ильф и Петров, "Золотой теленок". И потому откликнулся в том же духе:

- Натуральная "Антилопа-Гну". А кстати, пан Козлевич, давайте-ка я номер телефона того деляги запишу.

- Да хоть всю тетрадь перепишите, елы-палы. А драндулет называется "Кузнечик".

Они вошли в дом. Ямщиков расположился за кухонным столом так, чтобы в окно видеть ворота и калитку. Семенов услужливо раскрыл потрепанную общую тетрадь.

- Вот, восемьдесят шестой участок. Пупцов. Во фамилия, елы-палы! Повернулся к жене: - Люсь, ты там в "запор" кинь какой половичок на заднее сиденье, я сейчас картины понесу.

Та молча, с загадочной улыбкой, вынесла полосатый половик из большой комнаты и, как была, в свитере, вышла за дверь. Художник, насвистывая, стал собирать полотна. Ямщиков вышел во двор. Вскоре Семенов загрузил своего зеленого "Кузнечика".

- Если не нужен, то я поскакал.

- Скачи, - махнул рукой Ямщиков.

Жена распахнула ворота. "Кузнечик" окутался сизым дымком и, звонко тарахтя, покатил к шоссе. Вскоре вернулись Рогожкин с Ерошиным, раздосадованные и недовольные. Ямщикову было не легче, в придачу он чувствовал свою вину: ведь это он спугнул Лину. Люся помахала с крылечка.

- Приходите на выставку.

- А где будет выставка? - оглянулся Ямщиков.

- В ДК РТИ, открытие в следующую субботу.

- Спасибо и до свиданья. Обязательно придем.

Когда садились в машину, Рогожкин оценивающе посмотрел на Ямщикова.

- Ты что, Петрович, серьезно на выставку собрался?

- А вы когда, товарищ капитан, в последний раз на выставке были?

- Давненько. Как-то в отпуске в Третьяковку ходил.

- Ну, это музей, а я про выставку.

- Тогда, пожалуй, ни разу.

Ямщиков вздохнул:

- Вот и я ни разу за всю сознательную жизнь.

- А нам когда по выставкам разгуливать? - встрял Ерошин. - То убийство, то разбой, то детей воруют.

- Так-то оно так, - снова вздохнул Ямщиков, - но ума и культуры от этого не прибавляется. Я вот сижу и думаю, а не дурак ли я?

- Ну, вопрос, конечно, интересный, - рассмеялся Рогожкин. - Как сейчас говорят, однозначно не ответишь.

Машина ровно бежала по шоссе. Все молчали. Первым снова заговорил Ямщиков.

- Что-то здесь не то. Не нравится мне этот "елы-палы". Похоже, кинул нас, как первоклашек.

Капитан обернулся с переднего сиденья.

- Ну-ка, объясни.

- Да вот ни разу не спросил, что нам от Лины надо, что она натворила.

- Это ещё ничего не значит. Может, ему до фени.