Цейтнот

- Ну, а чего удалось вернуть из этих рукописей на шелке? - спросил Гераскин заинтересованно.

- Так ведь это, - Мухин поднялся с оторопелым видом, - они давно все куда-то сплавили. Не в рукописях дело. Главное, все глухие дела раскрыли, из-за которых епархия на нас два года наезжает. А культпредметы постепенно сыщутся.

- А музейщики чего? Не наезжают? - Гераскин подобрел.

- Да кто их слушать будет? - отмахнулся Мухин. - Они же только и делают, что жалуются: помещений нет, зарплаты нет...

- Ладно, хорошо, - устно поощрил полковник майора, - завтра обрадую епископа. А что у нас нового по чупахинскому дому? Кто дом отрабатывал, Лазарев, вроде?

Молодой, но уже с приличными залысинами, Лазарев откашлялся и, порывшись в бумажках, начал:

- Значит, так. Были проблемы. Время позднее, но установили - дом принадлежит гражданке Маркошиной Таисии Семеновне, семидесяти лет, пенсионерке. Постоянно проживает в городе у дочери. Осенью некий молодой человек предложил снять на полгода пустующий дом и уплатить за весь срок вперед по шестьсот рублей в месяц. Сказал, что он художник и ему нужны время от времени тишина и покой. Показывал документы, но она не запомнила фамилию. Молодой человек вел себя интеллигентно, был хорошо одет и производил впечатление порядочного. О внешности сообщила только, что художник бородат. Хозяйка в течение зимы дважды навещала свой дом, но квартиранта не заставала. В доме был полный порядок, печка протоплена. Дорожка к дому разметена. Знакомые с фермы ей сказали, что художник приезжает когда на мотоцикле, когда на машине. Обычно с женщиной, думают, что с женой. В доме Маркошина видела рисунки, краски, лыжи и лыжные костюмы. Костюмы красивые - красные, а по бокам и рукавам синие и желтые полосы. Еще Маркошина сообщила, что года полтора назад дом уже пытался снять другой человек, тоже художник, но пожилой. Она тогда отказала. - Еще по дому... - Лазарев пролистнул несколько страниц своего блокнота, снова прокашлялся, как лектор, придающий себе профессорский вид перед старухами в сельском клубе. - Ничего, что могло бы навести на след художника, снявшего дом, не обнаружено. даже на банках и канистрах с бензином и керосином никаких отпечатков. Мало того, на помойке одна зола из печи и обожженные консервные банки. Ни одного клочка бумаги. После совещания начнем опрос жителей Чупахино, в первую очередь работников фермы.

- Так-так, - полковник Гераскин черкнул в тетрадке. - По квартире Мослевых что, старший лейтенант Журин?

Маленький Журин встал и почти не стал выше над столом, чем сидя на стуле. И не подумаешь, что от его удара двухметровые рэкетюги в нокаут уходят.

- Квартира на проспекте Космонавтов, трехкомнатная, - принялся докладывать Журин. - Обстановочка в основном та, что ещё от родителей осталась. Богатый гардероб - в основном импорт, подделки под известные фирмы. Масса пустых бутылок. Телевизор и видеосистема "Сони", находятся в розыске. Похищены из квартиры директора института экономики. Тогда же были украдены несколько антикварных книг и три картины русских художников-авангардистов начала двадцатого века. Еще из вещей, находящихся в розыске, на квартире обнаружены: фотоаппарат "полароид", английское кожаное пальто, видеокассеты, электронный калькулятор с печатающим устройством, комплект гравированных хрустальных фужеров. Много мелких вещей - часы, зажигалки, ручки с золотыми перьями, декоративные изделия из камня и металла. Непосредственно у самих братьев Мослевых обнаружены находящиеся в розыске часы "Ролекс" и стереомагнитола "Филипс". Найденные предметы всего проходят по шести квартирным кражам. И каждый раз вместе с разным таким барахлом похищались предметы антиквариата, книги, картины, старинные монеты и тому подобное. Проникали путем подбора ключей и не оставляли никаких следов. И еще. Одна из картин всплыла прошлой осенью на аукционе в Англии, ушла за двадцать шесть тысяч фунтов стерлингов. А две книги проданы с аукциона во Франции.

- М-да, - Гераскин потер переносицу, - целый международный синдикат получается. Мафия. И любопытная картиночка вырисовывается - весь преступный процесс поделен на звенья, выполняемые разными людьми. Каждый из них не знает остальных и не представляет общего замысла. Все нити сходятся в руках некоего Шефа, в лицо которого почти никто не видел. И сам он ручки старается не марать. Так что, когда мы его возьмем, ему и предъявить будет нечего. Ох, и трудно нам придется, ребята! - Гераскин даже за голову схватился, но тут же руки опустил и нахмурился: - Ямщиков, а ты что такой скучный, как у тещи на именинах? Или отличился, так можешь теперь отдыхать? Или этот Шеф слишком умный для тебя?

Ямщиков пожал плечами, неторопливо заговорил, как бы продолжая в то же время думать свою думу: