Цацики и вселенная

Цацики догадывался, с кем Расмусу-Элвису было грустно расставаться. С Линдой, высокой девочкой в розовых лосинах. Расмус-Элвис был безумно в нее влюблен. Танцуя с ней, он особенно усердно тряс коленями.

— Почему бы и нет, — сказал Цацики. — Только я не умею обжиматься.

— Ничего, научишься. Я думал пригласить Линду. А ты кого?

— Сару, — ответил Цацики.

— Отлично. Тогда сегодня же поговорим с ними. А вечеринку устроим у тебя.

— У меня? — удивился Цацики. — Почему?

— Я далеко живу — сказал Расмус-Элвис. — Это слишком усложнит дело. Родителям придется всех отвозить, привозить и все такое. Лучше у тебя. Ты живешь близко.

— Ага, — только и смог сказать Цацики.

— Тебе надо просто купить чипсы и газировку. Музыку я принесу.

— О’кей, — согласился Цацики. — Но мне надо сначала спросить Мамашу.

— С этим ты справишься. Но не забудь, что вечеринка должна быть БП, а иначе бессмысленно.

— Что значит БП?

— Без предков, — пояснил Расмус-Элвис и хитро подмигнул.

— А, понятно, БП…

Мамаша не очень обрадовалась, когда Цацики представил ей план Расмуса-Элвиса.

— Ты же его почти не знаешь, — сказала она. — К тому же он намного тебя старше.

— Ему всего двенадцать, — возразил Цацики. — Ну что тут такого? Будем только я, он и пара цыпочек.

— Цыпочек? — взревела Мамаша.

— Ну, девчонок, другими словами, — объяснил Цацики.

— А то я не поняла, — презрительно усмехнулась Мамаша. — Только это не значит, что мой сын должен так называть девочек.

— Ну ты даешь! Ты что, шуток не понимаешь? Придут только Сара и Линда. Они хорошие, мы будем просто танцевать.

Цацики подумал, что про обжимания лучше не говорить.

— Ну пожалуйста! — Цацики сжал руки и посмотрел на Мамашу самым жалостным взглядом, на какой был способен. — Мы уже и девочек спросили…

— Ладно, я согласна.

— О, милая, добрая Мамаша! — Цацики бросился ей на шею. — Ты лучшая в мире мама, ты знаешь об этом?

— Да, — ответила Мамаша. — Знаю.

— Тогда ты должна понимать, что вечеринка будет БП, — вставил Цацики.

— БП! — закричала Мамаша, оттолкнув Цацики. — Ни за что!

— Ну пожалуйста!

— Нет, и даже не проси, — решительно заявила Мамаша.

— Тогда вы должны запереться в спальне, — сказал Цацики. — Обещай.

— Ладно, — вздохнула Мамаша. — Обещаю.

Расмус-Элвис разработал план обжиманий. Заключался он в следующем: во время игры в «правду или последствия» Цацики скажет Расмусу-Элвису поцеловать взасос Линду.

Сара, только Сара

— Вот и все, — сказал Расмус-Элвис и довольно потер руки.

— Я, во всяком случае, никого взасос целовать не собираюсь, — сказал Цацики, поежившись. — Фу, гадость какая!

Мамаша и Йоран приготовили напитки, расставили миски с попкорном, чипсами и конфетами.

— Красота, — одобрил Расмус-Элвис.

Расмус-Элвис принарядился. Он надел блестящую рубашку, а челку намазал гелем и уложил, как у Элвиса.

— Ну что, дальше вы справитесь сами? — обеспокоенно спросила Мамаша.

— Да, — сказал Цацики. — Уходите уже.

Девочки сели на диван, а Цацики и Расмус-Элвис — в кресла.

— Вы уверены, что должно быть так темно? — спросила Мамаша.

— Да! — крикнул Цацики. — Уйдите уже наконец!

Когда Мамаша и Йоран ушли, воцарилась тишина. Никто не знал, что сказать. Даже Расмус-Элвис, который обычно ни на секунду не замолкал. Он сидел и всё теребил, теребил уголки своего воротничка.

— Э-э… — мычал он. — Э-э…

Потом он взял горсть чипсов и начал старательно жевать.

От этой тишины и неловкости у Цацики вспотели ладони.

— За нас! — сказал он и поднял свой стакан.

— За нас! — хихикнули девочки.

Расмус-Элвис опустошил бокал и продолжил жевать. Ломтик за ломтиком чипсы стремительно исчезали у него во рту.

Ладони у Цацики вспотели еще сильнее. Казалось, где-то рядом бродят привидения. Слышался только хруст чипсов. Наверное, это была самая тихая в мире вечеринка.

— Кхе-кхе, — кашлянул Цацики. — Хотите, я поставлю какую-нибудь музыку…

— Да, давай, начнем уже наконец, — обрадовалась Линда.

Расмус-Элвис засунул руку в карман джинсов и достал кассету.

— Это Элвис, — пропыхтел он. — Я записал лучшие песни.

— Отлично, — сказали девочки.

Когда зазвучала знакомая музыка, под которую они занимались на танцах, все расслабились.

Расмус-Элвис стал наконец самим собой и лихо отплясывал с Линдой. Цацики танцевал с Сарой. Было очень приятно танцевать без учителя, который мог в любой момент сказать, что пора менять партнера. Сегодня Цацики будет танцевать только с Сарой.

«Сара, только Сара» — в голове у Цацики эти слова звучали как строчка из какой-то песни. Он бы очень хотел ее поцеловать, очень. Но вместо этого он закружил ее, и она весело рассмеялась.

Следующая песня была медленная. Все четверо снова уселись на свои места. Они ждали, когда зазвучит песня для буги. Но за ней снова последовала медленная песня, а потом еще одна медленная.

— Это часть плана, — прошептал Расмус-Элвис Цацики на ухо. — Надо разогреть их немного медленными танцами.

— A-а, понятно, — нервно пискнул Цацики.

— Э-э… может, потанцуем что-нибудь медленное? — предложил Расмус-Элвис, когда зазвучала пятая медленная песня. — От буги как-то слишком жарко.

— Давайте, — сказала Линда.

— О’кей, — прошептал Цацики.