Царствуй во мне

– Шевцов, надо тебя на экспертизу душевного здоровья отослать. Виданное ли дело: положить жалованье за два года, да еще экипаж заложил. За дикарку туземную. И двух слов с ней не скажешь.

– Серж, не просветляй мне разум. Он давно просветленный. А в Туркестане – и вовсе заблистал. Одежду человеческую взял? Не то на первом перекрестке жандарм за кражу детей перехватит.

Экипаж подъехал к пятиэтажному дому с затейливой художественной лепниной и колоннадой, в одном из богатых кварталов столицы.

Дружной присвистнул:

– Ну и хор… Раскапиталисты. Побогаче всех нас вместе взятых.

Шевцов между тем уже вел переговоры с нагловатым швейцаром.

Молодые люди дожидались более получаса. Пройти дальше парадной им так и не дозволили. Наконец на центральном лифте спустился холеный смуглый господин, на вид лет семидесяти, в парчовом таусинном халате перламутрового отлива. Надменный, полный собственного достоинства, он передвигался величаво, с некоторой вальяжностью. За ним следовал расторопный вихрастый малый в дорогой паре, которого престарелый чванный цыган именовал Василием.

– Чему обязан?

– Мы за Илоной.

– Привез, что обещал?

– Привез.

– Василий, деньги прими.

– Василий, руки убери. Сначала Илону.

– Она собирается. Пока деньги пересчитаем.

– Пересчитаете, когда придет.

– Женщины долго собираются. Зачем время терять.

– Ничего, мы не торопимся.

– Сквозняк, не стану я здесь с вами стоять. Да и недосуг. Прощайте.

– Ничего, подойдем позже, когда будет готова. До свидания.

Красавец Василий засуетился:

– Почтенный, девушке надо убедиться, что ты с серьезными намерениями. Бывает, иной представляется серьезным человеком, а сам проходимец и нищий. Деньги покажи.

– Деньги собраны. И вы это знаете. Иначе бы нас здесь не было.

– Ну, передай теперь Илоне на булавки. Традиция такая. Она сейчас спустится.

– Когда спустится, тогда и поговорим.

Василий закручинился, чванный рассердился и ушел. Офицеры тоже удалились.

Так они, препираясь, уходили и возвращались еще трижды. Шевцова одолеть не удалось. Цыгане тоже были непреклонны. В конце концов, чопорный перестал появляться. Василий тоже не спустился. Швейцар отказывался звать хозяев из верхних покоев, уверяя, что впускать офицеров больше не велено и ко всему прочему все старейшины покинули дом по делам. Дружной пытался столковаться, посулив мзду. Шевцов, между тем, метнулся наверх. На втором этаже он остановился, прикидывая, куда податься дальше. Швейцар оказался проворен и резвым петушком настиг Валерия. Энергично сграбастав широкоплечего парня, Шевцов впечатал его в роскошный тонкий барельеф китайской тематики, радушно прохрипев в лицо:

– Молодец: тебя-то мне и нужно.

Слегка сунув верзиле под дых и встряхнув хорошенько, велел:

– Веди к Илоне.

Дружной для пущей убедительности долбанул парня сзади.

Укрощенный малый проводил молодых людей в квартиру кичливого старика, завешенную яркими хивинскими коврами ручной работы и редкими средневековыми гобеленами, заставленную антикварной мебелью с претензией на близкое знакомство с интерьерами Людовика XIV. Везде, где только можно, хозяева расположили дорогие вазы и старинные подсвечники. В редкие просветы между жардиньерками и комодами были засунуты позолоченные напольные часы иностранной работы. С непонятной целью присутствовало здесь даже утружденное жизнью пианино. На нем веселой компанией сгрудились немытые фужеры, вперемежку со статуэтками разного размера – от выразительного, античного аполлонова торса, до мраморного бюста насупленного пустоглазого Наполеона.

Цыгане, войдя в комнату сразу из нескольких дверей, угрожающе зашумели, окружили офицеров. Их численное преимущество было неоспоримым. Покручивая на пальце револьвер, высокий цыган с корявым белесым рубцом через смуглую щеку, нагло щурил глаза:

– Выкуп принесли? Похвально.

Шевцов достал личный браунинг:

– Грядете на ны?

Дружной встал спиной к спине Шевцова, вспотевшей рукой вцепившись в лежащий в кармане револьвер и уже выбрав мишень – рыхлого дебелого брюнета.

Наверное, ему не удалось сохранить свое намерение в тайне: цыгане раздумали стращать и отступили.

– Зачем так? Мы рады гостям – выпейте с нами хорошего вина.

– В другой раз. Илону сюда.

– Почтенный, тебе уже сказано: мы своих отдаем только в виде исключения, если девушка сама настаивает. И только в честное замужество. Приличным людям.

– Вопрос о приличии?

– Ни в коем разе! Разве можно усомниться в таких добрых молодцах! Да еще состоятельных. Одна незадача: девушка передумала.

– Пусть девушка сама скажет.

– Ты разве нам не доверяешь? Разве мы стали бы обманывать такого почтенного гостя?

– Хочу ей в лицо посмотреть.

– Она уже спит.

Шевцов поднял к потолку оружие, палец на курке:

– Сейчас разбудим.

– Не шуми, почтенный, у нас здесь женщины на нижних этажах – напугаешь. Сейчас пошлем разбудить.

Илону доставили безотлагательно.

– Илона, пойдешь со мной?

Цыганочка что-то горячо сказала по-венгерски.

– Вот видишь? Говорит – передумала. Да она толком и не принарядилась даже, не пожелала собраться.

Шевцов жестом показал девушке свое намерение ее увести.