– Увидимся после церемонии. Не волнуйся. – Он поцеловал меня в щеку.
Как только он ушел, Шия взяла меня под руку и потащила в сторону главного зала.
– Первый ряд. Черт возьми, подруга, Линкольн действительно тебя любит. – Она захлопала ресницами, и я улыбнулась в ответ:
– Я знаю.
Первый ряд предназначался для офицеров Армии Падших и богатых семей, чьи дети проходили церемонию Пробуждения. Никто не ожидал увидеть там приемную дочь Люцифера с черными крыльями.
Я опустила взгляд, убеждаясь, что мои ботинки не запачканы кровью.
– Жаль, что твоя мама не может сидеть с нами, – сказала Шия.
Мое сердце невольно сжалось. Обернувшись, я отыскала ее в толпе. Мама сидела в задней секции, вместе с остальными рабами, и на ее лице застыло уставшее выражение. Я решила не рассказывать ей про бои без правил. Пока что.
Поймав мой взгляд, она слегка помахала рукой. Я улыбнулась и помахала в ответ.
– Пожалуйста, занимайте свои места, и мы начнем вызывать студентов, – громко объявил Рафаил.
Мы с Шией торопливо подошли к первому ряду и сели между двумя очень важными людьми. Одним из них был пожилой мужчина в армейской форме, увешанной медалями, а другой оказалась женщина с таким тугим пучком, что ее глаза превратились в щелки.
Переглянувшись, мы с Шией с трудом удержались от того, чтобы не захихикать.
Я посмотрела на сцену. Увидев Грима и еще одного демона, я с трудом подавила вспышку ярости.
На мгновение в зале воцарилась тишина, но тут я услышала, как открываются задние двери и по проходу идут будущие студенты. Майк замечательно выглядел в своем строгом черном костюме. Я показала ему большой палец, и он закатил глаза, но на его щеках вспыхнул смущенный румянец.
Рафаил произнес свою обычную речь о Падении, полную печали и раскаяния, а затем начал называть фамилии.
Боже, как же я волновалась.
Вдруг он окажется кентавром? Тогда мне придется использовать лестницу, чтобы просто обнять своего младшего брата.
Должно быть, Шия заметила мою нервозность, потому что она протянула руку и сжала мою ладонь.
В том, чтобы иметь лучшую подругу, было что-то успокаивающее. Не простую подругу, с которой вы разойдетесь через пару лет, а верного товарища на всю жизнь. Мы с Шией всегда были готовы поддержать друг друга, несмотря ни на что, и эта мысль дарила мне невероятное облегчение. Кем бы не оказался Майк – мы справимся с этим вместе.
– Мелани Андерсон. Свободная душа, – объявил Рафаил, и я выдохнула, услышав чужое имя.
Хуже всего было бы оказаться самым первым в списке.
Худая, робкая на вид девушка с тусклыми волосами медленно пошла к сцене, опустив голову. Когда она оказалась перед Рафаилом, он улыбнулся ей и поднял руки у нее над головой. На нее посыпалась золотая пыльца, и зал замер в ожидании. Для меня она была всего лишь незнакомкой, но все мое тело застыло из-за напряжения, словно я ждала сюжетного поворота в детективном фильме.
Вдруг девушка разрыдалась, глядя на свои руки.
– Нет! – выкрикнула она.
Верхняя губа Рафаила еле заметно скривилась, а Линкольн осторожно прикрыл нос.
– Мелани Андерсон. Хрящ.
Я не умела читать по губам, но мне показалось, что Рафаил прошептал
Обернувшись назад, я заметила, что лицо моего брата было белым, как простыня.
– Майкл Этвотер. Свободная душа, – сказал Рафаил.
Я не ожидала того прилива гордости, который охватил меня после этих слов. Может, мы с мамой и совершили несколько ошибок, но, по крайней мере, Майк был свободен.
Шия сжала мою ладонь, и я ответила ей тем же.
Я понимала, как страшно выходить на сцену после того, как кого-то объявили хрящем.
– Вперед, Майк! – громко выкрикнула Шия.
Я вздрогнула, когда наши соседи смерили нас высокомерными взглядами и недовольно наморщили носы, но это сработало. Майк застенчиво улыбнулся, и к его щекам снова прилила кровь.
Когда я вернулась к реальности и сосредоточилась на происходящем, Рафаил уже осыпал Майка «волшебной пыльцой». На самом деле я понятия не имела, что это такое.
Мой брат неподвижно стоял посреди сцены, сжав кулаки и уставившись перед собой. Он был в ужасе.
«Бедный парнишка», – сказала Сэра, спрятанная в голенище моего ботинка.
«Ты меня напугала!» – я совсем забыла, что взяла ее с собой.
«Прости», – прошептала она и затихла.