Царство страха

Ладно, парни. Пришло время закругляться. Я же не мог всю книгу напролет распространяться о том, как я из-за тупости и мстительности тамошней полиции в течение 12 лет должен был судиться за Секс, Наркотики, Динамит и Насилие в захолустном ковбойском городке на западном склоне колорадских гор Роки Маунтинс. Мое дело не относилось к разряду крупных уголовных процессов, просто еще один наглядный пример того, как тупоголовые копы злоупотребляют своей властью и в кои-то веки им это не сходит с рук.

Мы задали им жару, как бешеным псам, жрущим дерьмо. Их Наказали, Высмеяли и Унизили на виду у всех — сделали с ними то, что они с самого начала хотели сделать со мной. Только не на того они напали — я нехило нарушил их планы, и в результате они оказались на скамье подсудимых.

У моего дела, поначалу напоминавшего очередную трагедию из мира рок-н-ролла, ну, типа если бы Боба Дилана арестовали в Майами за то, что он сдрочивал в дешевеньком и грязном порно кинотеатре, поглаживая по спине толстого мальчика, оказался чудесный, неожиданно счастливый исход.

Господи! Как же ужасно, что я сам себя ненавижу за то, что это пишу. Что со мной? Как мне, вообще, могла прийти в голову подобная сцена?

* * *

Ладно, ша, люди. Мне просто повезло.

Удивительно, да?

Правильно. И Теду Уильямсу тоже повезло.

Вот так. Я совсем не собираюсь хвалиться. Я никогда не мог так мощно махать бейсбольной битой как Тед Уильяме, и никогда не сумею написать песню уровня «Мистер Тамбурин Мэн». Ну и что с того? Ведь эти парни тоже не смогли бы написать «Страх и Отвращение в Лас Вегасе».... Мы все Снежные Леопарды на вер­шине горы. Каждый человек, который может лучше всех в мире делать что-то, является по определению моим другом.

Даже адвокаты но уголовным делам, а мой суд зимой 1990 очень даже относится к этой категории. То, что каза­лось самым заурядным инцидентом с участием взбесившейся и в стельку пьяной охотницы за автографами, переросло в более чем серьёзную ситуацию, в которой надо было бороть­ся не на Жизнь, а на Смерть. Причем на борьбу оставалось не слишком много времени, потому что Приближался про­клятый срок сдачи книги. Я вдруг понял: если я хочу избе­жать судьбы дикого животного, которого поймали сетью и навсегда поместили в клетку в Нью-Йоркском зоопарке Бронкса, то мне понадобятся крупные адвокаты, специалис­ты по уголовном делам.

Для снежного леопарда или какого-то другого дикого животного нет особой разницы между смертной казнью и пожизненным тюрем­ным заключением. Даже рыба станет изо всех сил сопротивляться, чтобы не попасть на крючок к незнакомым людям, которые может быть съедят её заживо, а может быть и нет. Как гласит лозунг штата Нью-Гемпшир: ЖИТЬ СВОБОДНЫМ ИЛИ УМЕРЕТЬ.

Эти события произошли еще до того, как государство без стыда и совести продало свою душу жестокой и грязной семье БУШ из Техаса. А её весьма сомнительная репутация в отноше­нии защиты свободы и прав личности нам слишком хорошо из­вестна. Да, многое с тех пор изменилось — поездка в нынешний Нью-Гепмшир напоминает поход в ухоженный и богатый мага­зин в Юте, в котором по 15 долларов за штуку продаются чере­па известных двоеженцов, которые умерли в тюрьме, и там же за ту же цену можно приобрести бутылку коричневого виски...

Как бы то ни было, я нанял Хэла Хэддона и отправился в длинное донкихотское путешествие на пути к званию заслужен­ного поэта НАЦИОНАЛЬНОЙ АССОЦИАЦИИ АДВОКАТОВ В ОБЛАСТИ УГОЛОВНОГО ПРАВА, члены которой все как один стали на мою защиту, когда мне угрожала страшная и не­отвратимая опасность. Когда засвистел Большой Свисток, весь цвет адвокатуры пришел мне на помощь, плюс еще Ральф Стэдмэн, героическая банда братьев Митчелл из Сан-Франциско, Боб Дилан, дикие сестрички Сабо из России, Джек и т.д. ...и мы надавали смачных пиздюлей этим нацистам, которые хотели по­иметь нас .... Алиллуйя! Пошли они все к черту! Я вижу, хоро­шего — понемножку. Но мы еще вернемся. И тогда мы ЗАТУСУЕМ, ох, как мы тогда ЗАТУСУЕМ.

Да. Спасибо. Ну что Вы...  А теперь назад, к обыденному. А почему бы и нет?

Прошлой ночью мы с Бобом Диланом очень мирно и спокой­но обсуждали наши взаимоотношения с властью. «Может быть, нам никогда победить этих свиней, — сказал он мне, — но мы, к счастью, совершенно не обязаны быть заодно с ними».

Точно. Самый веселый клуб развлекухи по-прежнему от­крыт. Ой, как мы еще повеселимся!

* * *

БРР! Жаль, что у меня сейчас нет больше времени и места для этого повествования — но вооруженная до зубов    ил моего нью-йоркского издателя прицепилась ко мне, как пиявка, я даже собственных мыслей не слышу. Посреди хаоса я слышу свой собственный крик: «Не порежьтесь. Вернитесь обратно в грузовик. Я вам дам всё, что вы хотите».

О, нет, пришло мне вдруг в голову. Я — совершенно точно не я. Я бы никогда не стал так говорить. Это, должно быть, музыкальный ночной кошмар.