Царство Проклятых (ЛП)

Это была авантюра, на которую я пошла, одеваясь, и — судя по теплым точкам на моей спине и тому, что я представляла себе неспособностью Гнева удержать свой пристальный взгляд от возвращения ко мне, — я верю, что это сработало. За ужином я хотела, чтобы все взгляды были прикованы ко мне, когда я войду, и все разговоры прекратились. Я бы не стала прятаться за колоннами и прокрадываться незамеченной. Если бы подданные Гнева были хоть чем-то похожи на него, меня нельзя было бы считать слабой. Они учуяли бы мой страх, как стая акул, нашедших каплю крови в море, и напали бы с такой же хищной жестокостью.

Я снова хотела повернуться, но Гнев остановил меня легким прикосновением к плечу. Его обнаженная кожа пылала на моей.

— Подожди.

Возможно, дело было в том, как мягко он это сказал, или в чувстве близости в его голосе, но я подчинилась его желанию. Он осторожно собрал мои волосы и откинул их в сторону, позволяя прядям щекотать и дразнить, когда они скользили по моим плечам.

Я прикусила губу. Плечи были более эрогенными, чем я когда-либо предполагала. Или, может быть, это было просто то, как Гнев придвинулся ближе, пока я не почувствовала его тепло на своей коже, и крошечная, заинтригованная часть меня жаждала почувствовать больше.

Он надел на меня ожерелье, его тяжесть легла чуть выше моего декольте, и застегнул его медленнее, чем было необходимо. Но я не жаловалась и не отступала.

Закончив, он провел пальцем по моему позвоночнику, следуя линии тонкой цепочки, невольно вызвав легкую дрожь. Мне потребовалась каждая унция упрямства, которую я могла собрать, чтобы не поддаться его ласке. Чтобы вспомнить мою ненависть. Потому что, несомненно, это было именно то чувство: всепоглощающий, бушующий огонь ненависти.

Я медленно повернулась, пока мы снова не оказались лицом друг к другу. Его взгляд упал на мое ожерелье, и я, наконец, посмотрела вниз, чтобы увидеть, что он надел на меня. Я резко вдохнула, когда мой серебряный корничелло поймал свет.

— Дьявол знает, что ты даешь это мне?

Гнев не отрывал своего внимания от амулета.

— Считай, что это заимствовано, а не дано.

— Ты можешь это сделать? Разве он не придет за тобой?

Он демонстративно оглядел каждый конец пустого коридора, прежде чем снова посмотреть на меня. — Ты видишь, кто-нибудь пытается остановить меня? — Я покачала головой. — Тогда перестань волноваться.

— Я, безусловно, не… — Его рот скривился в неприятной усмешке, когда я

замолчала, оставив ложь невысказанной. Я тихо выдохнула. — Это не значит то, что ты думаешь. Перестань ухмыляться.

— Как ты думаешь, что именно я думаю, что это значит?

— Мне все равно, что ты думаешь. Я просто решила быть искренней в данный

момент. И я просто терплю нашу нынешнюю ситуацию, пока не уеду в Дом Гордыни.

— Ты уверена?

— Да.

— Тогда скажи мне, что ты ненавидишь меня, что я твой злейший враг. А еще

лучше, скажи мне, что ты не хочешь меня целовать.

— Мне не интересно играть в эту игру. — Он выгнул бровь, ожидая, и я боролась с

желанием закатить глаза от его самодовольства. — Отлично. Я не хочу целовать тебя. Доволен?

Искра понимания вспыхнула в его взгляде. Я осознала на секунду позже, чем следовало, что я сделала; что он понял в тот момент, когда слова слетели с моих предательских губ. Он шагнул вперед, и я быстро отступила, ударившись о стену.

Он наклонился, уперев руки по обе стороны от меня, выражение его лица было достаточно выразительным чтобы разжечь огонь.

— Лгунья.

Прежде чем я вырыла себе могилу поглубже, его губы накрыли мои, лишая меня дыхания и любого дальнейшего отрицания так же легко, как он украл мою душу.

9

Его поцелуй поглотил и соблазнил меня. Именно так, как он и хотел. Он не было ни быстрым, ни жестким, ни подпитываем ненавистью или яростью. Он был тлеющий угольком, обещанием пылающего огня, который придет с небольшим осторожным стремлением. Я почти считала это милым — своего рода целомудренное объятие, которое два влюблённых любовника украли, когда их сопровождающий не смотрел, — пока он медленно не поднял мои руки над головой, прижимая меня к стене за запястья. Он взял мою нижнюю губу зубами и нежно прикусил. Потом я вспомнила: он не был ангелом. И я вдруг слишком сильно захотела быть проклятой.

Будь проклято это царство и его дьявольские козни. Его потребность в грехе. Моя неоспоримая потребность в нем. Прямо сейчас не было никакой клятвы на крови с дьяволом. Никакой помолвки или обязательств перед моей семьей. Был только этот момент, этот злой принц, и жар, неуклонно нарастающий между нами.

Тело Гнева прижалось к моему, твердое как камень и неподатливое во всех нужных местах. Какой бы голод я ни испытывала, он в равной степени соответствовал ему. Хотела бы я ненавидеть это. Я сожалела, что провела языком по его губам или вздохнула, когда он подчинился моему молчаливому требованию и углубил наш поцелуй.