Царство призраков

– Ну, в том-то и дело. Как выяснилось, принять произошедшее невозможно, потому что я по-прежнему понятия не имею, что, черт возьми, там случилось. С чем мне действительно пришлось смириться, так это с неведением. Смириться с тем, что я никогда этого не узнаю. – Его голос дрожал от негодования, пока он произносил эту речь. Он так и не смирился; лишь научился держать боль при себе.

– Возможно, вы смогли бы поделиться какими-либо сведениями? – спросила Андреа, в предвкушении подавшись вперед. – Представляю, насколько это тяжело для вас, но если вдруг есть что-то…

– Ничего, что могло бы помочь вам найти Мию, – прервал ее Мейсон, затем, помолчав, добавил: – Во всем виноваты лишь горожане. Они в упор ничего не замечали. И собирались ее убить. – Мейсон намеренно опустил детали с участием Реймонда.

Андреа отпрянула, словно получив пощечину. Реймонд остался неподвижен, как камень, он лишь вцепился в подлокотники с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Время для соблюдения приличий истекло.

– Если Мия жива, но до сих пор не вернулась, то только потому, что не хочет, чтобы ее нашли, – произнес Мейсон.

– Понимаю. – Реймонд разжал пальцы и встал. – Вы правы, доктор Эванс.

Подобная уступка застала Мейсона врасплох. Когда Реймонд поднял на уши толпу в церкви, заявив, что нечто похитило Мию в лесу, Мейсон решил, что перед ним жесткий человек, не склонный к самокритике.

– Я не уделял ей достаточно времени. С головой ушел в работу и подвел дочь, когда она во мне нуждалась. – Он кивнул жене, которая поднялась на ноги и подошла к нему. – Однако мы не сможем это преодолеть, если продолжим делать вид, что мертвы друг для друга.

– Доктор Эванс, если у вас возникнет желание хоть как-то помочь, мы всегда будем вам рады, – с мольбой в голосе проговорила Андреа. – Мы занимаемся этим в одиночку – просто два убитых горем родителя, пытающихся найти свою пропавшую девочку. Полиция не желает возиться с давно «заглохшим» делом, даже наш частный детектив окончательно потерял к нему интерес. Поймите, на данный момент вы – наша единственная зацепка.

Мейсон провел руками по лицу и попытался заглушить чувство вины. Сколько ночей он провел, размышляя о том, мог ли что-либо изменить? Сколько сотен раз прокручивал в голове те события, пока не начал сомневаться в том, какие моменты приукрасил, а какие запомнил точно?

– Я понимаю, миссис Делаторн. И подумаю над вашим предложением, – солгал он.

Казалось, ее это успокоило; женщина лучезарно улыбнулась, лицо озарилось надеждой.

– Спасибо.

Реймонд распахнул дверь перед супругой, но затем замешкался.

– Любопытно. – Он оглянулся. – Согласно полицейскому рапорту, вы не были лично знакомы с нашей дочерью.

Озадаченный комментарием, Мейсон оторвал взгляд от документов.

– Верно.

Реймонд Делаторн с холодной улыбкой на губах поймал его взгляд.

– И все же только друзья зовут ее Мия.

Не дожидаясь ответа, Реймонд покинул кабинет и закрыл за собой дверь.

Сообразительный, как и его дочь, – подумал Мейсон, печально усмехнувшись, несмотря на приступ паники, пожирающей его изнутри. Это была самая настоящая угроза – враждебный выпад, противоречащий внешнему напускному спокойствию.

В глубине души Мейсона под тонкой оболочкой тревоги бурлила пронизывающая до костей боль, ненасытный голод, который он игнорировал на протяжении трех лет. Его жажда правды так и не была утолена. В который раз он почувствовал, что мечется между стадиями горя, пытаясь перейти к принятию, но довольствуясь лишь бледной его иллюзией. Своего рода утешительный приз – еще один вид отрицания.

Если бы у меня было хоть что-то, – торговался он с пустотой. – Что угодно.

Но какой ценой?

– Плевать, – произнес он вслух, его голос дрогнул. – В прошлый раз я выжил, ведь так? Что плохого может принести хоть толика правды – лишь привкус завершенности?

Жгучая боль в левой руке вырвала Мейсона из запутанной паутины эмоций, рвущихся наружу. Он расстегнул манжету и закатал рукав. На внутренней стороне предплечья, обрамленный розовой припухшей плотью, чернел полумесяц. С виду рисунок напоминал свежую татуировку, но при этом обжигал, как раскаленные угли.

– Какого черта? – Он прижал палец к лунному серпу и вздрогнул, ощутив, как огонь пробежал вверх по руке. На ощупь клеймо оказалось горячим, его будто выжгли на коже. Услышав тихий шепот, Мейсон вскочил на ноги, опрокинув стул.

– Ама?

Тишина в ответ. Свет в комнате померк, что-то притаилось в собравшихся по углам тенях.

Возьми себя в руки, – велел себе Мейсон в попытке успокоиться, затем схватил камень сновидений и крепко сжал в руке.

В его разум проник голос.

За что цепляться, юный доктор, когда держаться больше не за что?

Глава 4

КАЙ