Царство костей

Оказавшись возле ловушки, он снял рюкзак и присел на корточки. Быстро приготовил шприц с седативным коктейлем – смесью ацепромазина и буторфанола. Потом натянул толстые прорезиненные перчатки: не хватало еще, чтобы его укусили. Вооружившись шприцем, начал с самого верха, методично вкалывая обездвиживающую смесь запутавшимся в сети летучим мышам. При этом он внимательно следил, чтобы дозы соответствовали размеру особей – каждой доставалось лишь по капле-другой. Когда Фрэнк добрался до низа сетки, мыши наверху уже застыли в ступоре.

– Не поможете освободить сеть? – попросил он Реми.

Совместными усилиями они отцепили ловушку, вновь открыв проход. Несколько летучих мышей воспользовались открывшейся возможностью и метнулись у них над головами. Расстелив сетку с оцепеневшими особями на полу пещеры, Фрэнк вернулся к рюкзаку и вынул из него оборудование для взятия образцов.

«Пора заняться делом».

18:28

Фрэнк встал на колени в окружении аккуратно расставленных и разложенных пузырьков с ватными палочками, игл и тонких стеклянных пипеток. Пот капал у него со лба и жег глаза, которые и без того горели от всего этого мышиного помета, источающего аммиак.

«Наверное, надо было прихватить респиратор».

Действовать следовало как можно быстрее, стараясь не загрязнить образцы. Первым Фрэнк взял в руки обмякшее тельце большой круглолистной летучей мыши – Hipposideros gigas. Реми помог ему распахнуть ей крылья для забора крови. Потом приготовил пару ватных палочек для взятия образцов из орофарингеальной и ректальной полостей мыши.

Работая, Фрэнк изучал хрупкое создание. Мягкие бархатистые уши в форме колокола, ноздри – словно крошечные воронки из лепестков живой ткани… Мембрана кожистых крыльев была такой тонкой, что сквозь нее просвечивал луч фонаря на каске Реми.

Работая, тот подался ближе.

– Доктор Уитакер, а можно поинтересоваться: почему в своих исследованиях вы сосредоточились именно на летучих мышах?

Занеся очередной образец в реестр, Фрэнк выпрямился.

– Прежде всего по той причине, что эти крошечные создания – настоящие мешки с вирусами. Причем помимо своих собственных вирусов, коих великое множество, они естественным образом собирают в себе и те, что находятся в окружающей среде. В частности, все виды артроподных[23] вирусов – от насекомых, которыми питаются. И даже растительных, что касается плодоядных летучих мышей. И, в свою очередь, передают эти вирусы другим формам дикой природы – или даже людям. В идеале нам следовало бы исследовать виросферу каждого позвоночного, беспозвоночного или растения, представленного здесь. Но в этом просто нет смысла, даже если б такое и было осуществимо. Летучие мыши – превосходные индикаторы того, что кроется здесь в окружающей среде в общем и целом.

– Понятно, – сказал Реми. – Но меня всегда интересовало, почему при такой открытости вирусам летучие мыши сами не заболевают.

Фрэнк отложил круглолистную летучую мышь на пол пещеры и принялся выпутывать из сети следующую – судя по форме и размеру, плодоядную Rousettus aegyptiacus.

– По трем причинам, – ответил он. – Во-первых, иммунная система летучих мышей настолько уникальна, что ей просто нет равных. Исследователи предполагают, что устроена она так в первую очередь потому, что это единственные млекопитающие, которые умеют летать.

Фрэнк развернул крыло, ткнул иглой в крошечную вену и втянул несколько капель крови в пипетку.

– Чтобы воплотить эту сверхъестественную задачу, обмен веществ должен быть невероятно быстрым. Весь этот метаболический жар доводит их крошечные тела практически до лихорадочного состояния, которое и позволяет сдерживать инфекции.

Отложив пипетку, Фрэнк взял ватную палочку.

– Вторая причина – и более важная – в том, что такой подстегнутый метаболизм вызывает круговорот опасных воспалительных молекул, который может оказаться смертоносным. Чтобы справиться с этим, в своем эволюционном прошлом летучие мыши отключили десять генов. Это притупило их воспалительный отклик, известный как гиперцитокинемия, или же «цитокиновая буря», который и является основной причиной смертности от вирусных заболеваний. Вдобавок, воспаление – это основная причина старения, так что смягчением этого процесса объясняется и то, почему летучие мыши живут до сорока лет – экстраординарный показатель для столь маленького млекопитающего.

Фрэнк приготовил ватную палочку, а Реми помог ему раскрыть крошечные челюсти тестовой особи, открыв острые, как иголки, зубы.

– Вы сказали, что есть три причины сопротивляемости летучих мышей болезням, – напомнил Реми. – Какая третья?

– Тут для ответа вам придется заглянуть в ДНК летучих мышей. Бо`льшая часть их генетического кода – и нашего, раз уж на то пошло – представляет собой фрагменты древнего вирусного кода, внедрившиеся в их геном при прошлых заражениях. Летучие мыши используют эти гены совершенно уникальным способом. Они способны загонять эти кусочки вирусной ДНК в свою клеточную протоплазму и превращать их в сырье для производства антител.