Царство и священство

Вследствие неподчинения Божьей воле и грехопадения человек уже не мог жить в Эдемском саду и, будучи облаченным Господом в «кожаные одежды»[15], стал существом земным. Соответственно этому создаваемое падшим человеком земное общество уже имеет на себе печать греха, уже предполагает наличие несправедливости, неправды, которые, увы, неистребимы, пока «не прейдет век сей».

Если ранее, в Раю, человек уже непосредственно пребывал в Божьей воле, то теперь это состояние стало целью его духовного возрождения. Верующий в Бога человек просит у Господа сил и разумения, чтобы полнее предаться Его воле и власти, но только святым дано познать, как благостно господство Всевышнего («бремя Мое легко»), когда Его воля становится твоей.

В молитве святого Иоанна Златоуста говорится: «Господи, сподоби мя любити Тя от всей души моея и помышления и творити во всем волю Твою… Господи, веси, яко твориши, якоже Ты волиши, да будет воля Твоя и во мне грешнем, яко благословен еси во веки». А в молитве святого Петра Студийского к Пресвятой Богородице звучат следующие строки: «Не попущай, Пречистая, воли моей совершитися, не угодна бо есть, но да будет воля Сына твоего и Бога моего». Но это лишь идеал человеческого поведения для падшего творения.

II

Падение праотцов, ограничившее их могущество, лишь исказило природу человека, не уничтожив, тем не менее, главные свойства его природы – свободу воли и возможность творить. Последующая цепь событий, перманентно возникающих после грехопадения, порождает новое состояние человека. Он по-прежнему не утратил способности творить, но, будучи все еще творцом от Бога, но очень часто без Бога, утрачивает возможность познать Его волю. Господь полностью обращен к нему, но наличие собственных помыслов и мотивов затемняет ее восприятие, делает недоступной для человека. Поскольку же истина – одна и лишь она справедлива, то соответственно уже первое самостоятельное «творение» нашего праотца (добиться собственного совершенства через вкушение плода с запрещенного Богом дерева, которое, как представлялось ему, обладает особыми, волшебными качествами) привело к нарушению мировой гармонии.

Образуется как бы два мира и две цели. В одном случае – мир Божьего творения и промыслительно определенная Им цель. Во втором – мир, задуманный человеком, и цель творчества, которую он сам для себя поставил. В результате все созданное Богом, все объекты и самый тварный мир в совокупности стал использоваться человеком для себя, для целей, противоречащих природе вещей и самому предназначению человека.

В свете сказанного, наверное, можно хотя бы отдаленно прочувствовать то возмущение животного мира, которое проявилось по отношению к праотцу после его преступления. Проступком Адама весь мир был отдан на смерть, на уничтожение, обречен, и твари поняли это. Животный мир погрузился в «естественный отбор», т. е. в жизнь через смерть, в котором ранее не нуждался.

Вот что писал святитель Филарет (Дроздов): «Вся земля подвергается проклятию, заслуженному человеком, ибо вначале для него вся земля получила благословение. Будучи сотворенным владыкой твари, он в своем грехопадении увлек за собой все свое владычество… Какое наставление для грешника – видеть грех, опустошающий вселенную!»[16]

Как следствие, порабощенная грехом свобода творчества привела к тому результату, что человеку «открылось», будто в его силе создать свою собственную, отличную от Божественной «справедливость». Это означает, что человек не только начал сравнивать свою волю с Божьей, но для него стал возможным иной идеал совершенного мира, иная иерархия мироздания, где он уже замыслил себя в качестве главного и наивысшего существа. Соответственно этому изменились и способы творения, главным образом – через беспощадную эксплуатацию окружающего мира, его разрушение и осквернение, через убийство и подчинение себе других людей. Лозунг: «Не ждать милостей от природы, но взять их – вот наша задача» лишь только окончательно, до циничных тонкостей был сформулирован в XX в. Но разве он не был довлеющим и ранее?

Лишенная своей духовной основы, человеческая «правда» стала все более и более принимать земное содержание. Со временем человек стал все более и более ставить свои субъективные суждения во главу угла, не только противопоставляя им Божественные законы, но и просто отрицая их. Отсюда утрата человеком изначально данной ему способности разглядеть всю полноту и многоцветность власти Бога, усекновение ее природы до уровня отдельных свойств, причем далеко не главных, изобретение новых ее качеств.