Царство Греха

Виттория любила создавать ароматы не меньше, чем я смешивать ингредиенты для соуса. Часто садилась на это самое место и, склонив голову над очередным секретным зельем, собирала нотку за ноткой в очередной восхитительный парфюм. Обычно цветочный с оттенком цитруса. А еще сестра часто добавляла что-нибудь пряное для гармонии. Восторженная создательница заставляла нас пользоваться новым творением до боли в носу. Как-то осенью она соединила в одном флаконе красный апельсин, корицу и гранат, и, клянусь, я даже смотреть на него больше не могу. Слишком тяжелые воспоминания…

Я подошла к бабушке и поцеловала ее.

– Доброй ночи.

Она глубоко вдохнула, словно собиралась сказать в ответ что-нибудь мудрое или утешительное, но вместо этого лишь грустно улыбнулась.

– Спокойной ночи, девочка моя, приятных снов.

Поднявшись по лестнице, я оказалась в нашей пустой и тихой комнате, которая когда-то была наполнена радостью и смехом. Возможно, стоило бы вернуться вниз и заставить себя смотреть, как бабушка делает заговоренные свечи, но веки наливались тяжестью, а в сердце была одна печаль.

Я выскользнула из муслинового платья и надела тонкую ночную рубашку, стараясь не думать о том, что у Виттории была точно такая же. Только на моей ленточки были голубыми, а на ее – бледно-розовыми. Воздух был по-летнему горячим. Впереди меня ждала еще одна бессонная и беспокойная ночь. Я босиком прошлепала к окну и распахнула его.

Вид городских крыш напомнил мне о том, что где-то неподалеку наверняка бродит убийца. Возможно, он выслеживает очередную жертву. Неподалеку завыл волк. Мне не показалось. Монотонный зловещий звук повис в воздухе, наводя ужас.

Торопясь вернуться в постель, я уронила стакан с водой. Жидкость разлилась по полу и через щель потекла в тайник, о котором я совершенно забыла. Виттория хранила там всякую всячину: засушенные цветы, записки от влюбленных в нее парней, очередные созданные ею ароматы и дневник.

Я бросилась к тайнику, упала на колени и, обламывая ногти, вцепилась в дощечку, прикрывающую его. Внутри оказалось все, что я ожидала увидеть.

Кроме прочего там лежали: игровая фишка с коронованной лягушкой на одной стороне и два листа плотного черного пергамента, перевязанные нитью того же цвета. Я промокнула их тканью ночнушки в надежде, что ценные для сестры мелочи не испортились. Развернув их дрожащими руками, я увидела на больших страницах золотую окантовку и заклинания, написанные блестящими чернилами. Никогда прежде мне не доводилось видеть гримуар, из которого они были вырваны. Понятия не имею, для чего предназначались эти магические слова на латыни, а также травы и цветные свечи из списка. Я отбросила листы в сторону и положила на колени дневник.

Бьюсь об заклад, именно здесь таятся все ответы на мои вопросы, чем она занималась в дни, предшествовавшие ее смерти, и кому ошибочно доверилась.

Мои пальцы пробежались по потертой коже. Сознание наполнили болезненные воспоминания. Виттория часто писала в нем вечерами, отмечая каждую деталь моих странных сновидений, рассказы Клаудии о подготовке тел в монастыре, заклинания и заговоры, рецепты новых ароматов и напитков. Уверена, она поведала дневнику все секреты, которые хранила от меня.

Стоит только сломать замок, и они мне откроются.

Но я колебалась. Вторгаться в ее мысли – значит снова совершить насилие, от которого она и так уже пострадала. Поразмыслив о том, чего бы хотела от меня она, я словно услышала в голове ее голос, призывающий к действию. Сестра всегда рисковала. Делала выбор, даже если он был непростым, особенно в вопросах, касающихся семьи.

Чтобы узнать, кто ее убил, мне нужно шаг за шагом проследить ее путь. Глубоко вдохнув, я раскрыла дневник.

Точнее попыталась раскрыть – его страницы были плотно склеены друг с другом.

Я потянула сильнее, опасаясь, что вода испортила записи. Тетрадь не поддавалась. Даже когда я рванула со всей силы, ни одна страница не шелохнулась. И тогда мои подозрения наконец обрели отчетливую форму.

Я прошептала особое заклинание и бросила щепотку соли через плечо на удачу, но дневник не открылся. Только тонкая сине-фиолетовая паутинка опутала тетрадь, словно клубок колючей лозы. Сестра заперла дневник заклятьем, используя магию, которая была мне абсолютно незнакома.

А значит, она точно знала, насколько опасны были ее секреты.

Восемь

Виттория не просто баловалась темной магией. Ни физическая сила, ни особые заклинания, ни сожженные травы и свечи, ни молитвы всем богиням, которых я знала, не помогли открыть дневник сестры. Он упрямо не желал выдавать свои секреты.

Я бросила его на пол и выругалась. Виттория использовала магию, с которой я никогда раньше не сталкивалась. Это означало, что она, вероятно, заметила мое вторжение несколько недель тому назад и не собиралась делиться со мной своими тайнами. И это придало мне еще больше решимости все выяснить.