Царское дело

– Убедительно-то убедительно, но моим объяснениям и версии об убийстве матери и сестры Александром Карой никто не поверил, – криво усмехнулся Владимир Иванович. – В том числе и господин обер-полицмейстер Трепов. Я, конечно, понимаю: это же надо быть психически ненормальным, чтобы убить колуном мать и старшую сестру и покалечить младшенькую. Выжила-то она совершенно случайно. А Александр Кара признан вполне нормальным. Более того, никто и никогда не замечал за ним никаких отклонений. Наоборот, все в один голос утверждали, что Кара-младший – вежливый, добрый и порядочный молодой человек, мухи не обидит, нищим, дескать, всегда подает… Правда, он слабоват к девушкам, но кто из нас в его возрасте не был слабоват к противоположному полу? Ну, а каким образом на кухне оказался колун, – Лебедев вздохнул и посмотрел мимо Воловцова, – то, как мне объяснил его превосходительство генерал Трепов, он на кухню был занесен самим Александром, находящимся в состоянии беспамятства от увиденного в комнате старшей сестры…

– Марты, – подсказал Воловцов.

– Да, Марты, – механически повторил за ним Лебедев.

Они помолчали.

– Вы с ним уже говорили? – первым нарушил молчание начальник московского сыска.

– Еще нет, – ответил судебный следователь. – С ним я буду говорить в последнюю очередь…

– Правильно, – согласился Владимир Иванович. – Я бы тоже на вашем месте допросил его последним. Пусть волнуется, строит догадки, нервничает. Авось какую ошибку совершит.

– Именно так я и думаю, – внутренне усмехнулся одинаковости их мыслей Иван Федорович. – Опрошу покуда всех, кроме него, а когда буду знать о нем все, попробую поймать его на лжи. Маленькая ложь потянет большую, авось клубочек и распутается…

– А с братьями его вы говорили?

– Их нет в Москве, – ответил Воловцов. – Вот, собираюсь на днях в Саратов, где Кара-старший купил для своих сыновей пивоваренный завод.

– Я говорил с одним из них, Иосифом, – сказал Лебедев. – Братья были вызваны телеграммой, приехали семнадцатого декабря утром. Юлий был просто убит горем и не мог говорить. А Иосиф оказался покрепче. Но ничего путного он мне не рассказал. Все то же: их матушка более всех любила Александра, подкидывала ему деньжат на карманные расходы, а он – так ее просто обожал. И сестер своих любил. Вот так. – Сыщик как-то странно посмотрел на Воловцова: – Любил-любил – и убил. Как в этой сказке-повторялке:

У попа была собака, он ее любил.
Она съела кусок мяса, он ее убил…

– Но должна же в таком случае быть какая-то очень веская причина, чтобы Кара-младший пошел на убийство матери и сестер! – едва не воскликнул Иван Федорович. – Я тоже не верю, чтобы здравомыслящий человек вот так, без особой причины, мог взять и убить своих родных. Любимых, если верить показаниям…

– Вот! – заерзал в своем кресле Владимир Иванович Лебедев. – Отсутствие мотива и послужило главной причиной того, что Александру Каре не было предъявлено обвинение в убийстве. И правда, как поверить, что сын мог убить свою мать и сестру? Найдите мотив! – Владимир Иванович едва ли не просительно посмотрел в глаза Воловцову. – Такое страшное и циничное зло должно быть наказано! А будет мотив, уважаемый Иван Федорович, – найдется и виновный…

Глава 7 Портные и ювелир, или Разговор с внутренним оппонентом всегда на пользу

– Чего изволит господин?

Вопрос был задан столь сахарным тоном и до такой степени доброжелательно и благорасположенно, что у любого, ну или почти любого, зашедшего в этот магазин гражданина или гражданки не хватило бы духу чего-нибудь в нем не приобрести. Пусть даже и вовсе не нужного. Ведь не купить – значило обидеть этого добрейшего и достойнейшего человека, в высшей степени благожелательного к ним…

Владелец магазина, мещанин московской губернии Гирша, был сама любезность. Да и как могло быть иначе! Его магазинчик, располагающийся на втором этаже поповского пассажа, был в числе многих, которые продавали французскую одежду, и между ними шла борьба за каждого покупателя.

– Господин изволит задать несколько вопросов, – строго свел брови к переносице судебный следователь Воловцов, на которого сахарный тон владельца магазина ничуть не подействовал.

– Слушаю вас, – выпучил глаза Гирша, мгновенно поняв, что перед ним немалый судейский, а то и прокурорский чин (на полицейского Иван Федорович никак не походил), а вовсе не рядовой покупатель. А стало быть, и вести себя надлежит иначе: внимательно слушать, отвечать на все предложенные вопросы и кипеть праведной ненавистью к разного рода беззаконным личностям и правонарушителям.

– Меня интересует ваш клиент Александр Кара, – начал Воловцов. – Знаете такого?