Царский выбор

Фима(выглядывая из-под одеяла).А знаешь, Настасья, сестрица Аннушка чем-то больна. Мне пока спрашивать неловко, но я вижу, что ее болесть какая-то точит. Я о ней молюсь все время, и ты тоже помолись. (Фима задремывает, потом спохватывается)А еще ты должна будешь непременно сходить поклониться государевой няньке, Феодоре Ивановне. Только это не завтра. Мы тебя принарядим, подарки пошлем. Она такая важная, что твоя боярыня.

11. У Яузских ворот

Афанасий и Андрей усаживаются в сани.

Афанасий.Ну, Господи благослови!

Сани трогаются. Некоторое время седоки едут в молчанье.

Афанасий.Из всех дней своей жизни я самым великим почитаю тот день, когда мне довелось с Михайлой беседовать.

Андрей(он очень взволнован).А ты мне никогда про это не говорил.

Афанасий.Тот, кто Михайлу видел, никому про это говорить не должен, иначе с человеком этим непременно беда случится. Но ежели он сам тебя призвал, то теперь уже можно. (-) А было это за год до твоего рождения. Служил я тогда в Посольском приказе. И тут пошел слух, что патриарх Филарет тяжко занемог и вот-вот преставится. Ну, что тут началось! Все понимали, что с его смертью власть переменится. А раз так — то почему бы ей не измениться к лучшему?

Прав этот Лукич, русский человек и впрямь хуже всех християн живет, но надеждой он богат как никто на свете. И так эта надежда в нас взыграла, так мы размечтались о своем счастье! Как пьяные ходили, дураки несчастные.

Андрей.Но ты же сам говорил, что русская душа вся в будущем живет, а прошлое и настоящее ей скучно. Что же ты бранишься? В будущем — царствие Христа, вот она туда и стремится.

Афанасий.Ну вот, тысячелетнее царствие Христово в тот раз опять не наступило, а я, по милости Божьей, сподобился в него заглянуть. И это была встреча с Михайлой. (Задумавшись, молчит.)Не так уж долго он со мной проговорил, а так, что на всю оставшуюся жизнь хватило. Не знаю, может, и сегодня выпадет мне такое счастье.

Сани едут дальше. Оба седока молчат.

Афанасий.И сказал он мне, что все наши мечты

и надежды не сбудутся, а служба моя, ежели я не найду, как ее оставить, добром для меня не кончится. Вот с этих-то пор я и стал потихоньку больным прикидываться. — А еще он мне сказал, что лучше человеку вырастить одно дерево, да такое, что ветвями в небо упрется, чем растить целый лес, чтобы его потом все равно сожгли. — Я тогда этих слов не понял и очень им подивился.

Андрей.А теперь?

Афанасий.А теперь догадываться начинаю. — А государь наш Филарет тогда не помер, выздоровел. Видно, черти в аду для себя отсрочку испросили. И мы еще целых семь лет на него любовались. А когда его наконец не стало, и царь Михаил соделался круглым сиротой, то стали бояре перед ним состязаться, кто из них народу злейший враг, кто больше вреда наделать может. Победа досталась Борису Морозову.

Андрей.Сейчас, небось, тоже многие чего-то ждут, на что-то надеются.

Афанасий.Андрей, не говори мне про это. Если еще раз заикнешься, я тебя кнутом огрею, даром что к Михайле везу.

12. Усадьба Прозоровских

Князь Сергий Прозоровский в своих покоях. Он кормит птиц, сидящих в двух больших клетках. В одной — много маленьких птичек, в другой — два больших попугая, голубой и красный. Кормление птиц окончено. Прозоровский выходит из горницы и отправляется на другую половину дома.

Передняя покоев князя Симеона.

Старик слуга полирует рукоятку какого-то кинжала.

Входит Прозоровский.

Прозоровский.Скажи Симеон Васильевичу, что я прошу дозволения с ним поговорить.

Слуга скрывается за дверью. — Прозоровский один. — Слуга возвращается.

Слуга.Входи, князь-батюшка.

Прозоровский входит к отцу, слуга возвращается на прежнее место и погружается в дремоту.

Князь Сергий и его отец, старый князь Симеон.

Прозоровский.Батюшка, я все тебя спросить хотел. Говорят, указ готовится о введении египетского рабства?..

Князь Симеон.Красиво говорить научился. Ты там (указывает наверх)тоже так говоришь?

Прозоровский(скороговоркой).Я не дурак.

Князь Симеон.Хорошо. Ежели ты не дурак, то

я тебе скажу. — Да, готовится. И это пожелание всего русского дворянства. — Ну, сам понимаешь, почти всего. — А вот, чтобы господским крестьянам запретить любую торговлю держать — это пожелание всего нашего купечества. — А еще такие находятся, что государю челом бьют, чтобы под страхом смерти запретил крестьянам детей своих грамоте учить. Царь как услышал, аж завопил. — Да, я эту челобитную сам читал. Держал в руках и глазам своим не верил.

Вот такое время настает. — Конечно, я против, и князь Ва. (осекается.)Ну, в общем, есть такие, что против.

Подходит к двери, выглядывает, не подслушивает ли кто. Старик слуга мирно дремлет. Князь закрывает дверь.