Царский сплетник и дочь тьмы

Вид отбивающейся от злобной нечисти царской четы привел сплетника в неописуемую ярость. Он резко прибавил обороты, разом оставив позади свою команду, и первым ворвался в зал. И сразу, словно кто-то одним щелчком включил радиоприемник, в его уши ворвались звуки боя. Виталик сделал гигантский прыжок и с ходу вогнал осиновый кол в спину одного из вампиров, зажавших в углу Гордона. Второй вампир отлетел в строну, снесенный лихим ударом его ноги. Увлеченный боем, сплетник не заметил, что его команда с размаху вляпалась в невидимый барьер, перекрывающий вход в зал, и теперь бесновалась возле входа, посылая беззвучные проклятия вампирам. Их любимый шеф практически в одиночку бьется с целой ордой, а они ничего не могут сделать! А Виталику действительно приходилось биться с целой ордой, так как в этот момент зазвенели стекла и в разбитое окно начали влетать целые стаи вампиров. Царица всем телом развернулась в сторону окон и начала торопливо накладывать на них дополнительные заклятия. Это помогло. Очередная стая клыкастых монстров с размаху вмазалась в невидимый барьер и, ломая крылья, с проклятиями начала осыпаться на землю.

— К Василисе! — приказал сплетник Гордону, благословляя колом третьего вампира.

— Ты кто?

— Дед Пихто! К Василисе под щит давай!

Грязная чушка, в которой очень трудно было опознать царского сплетника, азартно заработала колом, прорубая дорогу Гордону к Василисе. А царице-матушке приходилось трудно. Она стояла босая, простоволосая, в порванной ночной рубашке на холодном каменном полу, прижимая одной рукой маленькую Аленку к груди, другой сдерживая рвущегося в бой Никиту. Юный царевич воинственно размахивал деревянным мечом и очень обижался на мамку за то, что она его подраться не пускает. Глаза разгневанной царицы метали молнии. Чувствовалось, что она с трудом сдерживает себя, чтобы не ринуться за поставленный полог на помощь мужу и не начать рвать вампиров голыми руками на куски, но при ней были дети. Царица быстрым речитативом читала заклинания, вливая в защитный полог дополнительную силу.

Не сладко было и Виталику с Гордоном. Взбешенные неудачей вампиры совсем обезумели. Чувство самосохранения у крылатых бестий отказало, и они уже конкретно давили массой.

— Шевели копытами! — рявкнул Виталик на Гордона и на всякий случай довольно неделикатным способом помог ему преодолеть последние метры дистанции до спасительного барьера.

Получив смачный пинок в державный зад, царь-батюшка благополучно преодолел магический полог Василисы и кубарем покатился по полу, к счастью, уже в безопасной зоне. А вот Виталику не повезло. Пока спасал Гордона, пропустил-таки от какого-то вампира удар. Всего один удар, но какой силы! Удар отбросил царского сплетника к стене и так приложил затылком о камень, что на короткое мгновение юноша потерял сознание. Как ни странно, но спасла его текущая из разбитой губы кровь. Ее запах окончательно свел вампиров с ума, и они устроили дикую потасовку за право первому вонзить в шею поверженного врага клыки. Левую сторону груди Виталика обожгло огнем.

«Не-э-эт!» — мысленно взвыл сплетник, чувствуя, что его сознание тает под натиском проснувшейся богини. Он сразу понял, что ничего хорошего от этого пробуждения ждать не стоит: на этот раз, почуяв кровь, проснулась не Парвати, а ее темная сторона — богиня Кали.

— Ну, и какая сука меня ударила? — прошелестел по пиршественному залу тихий, потусторонний голос. И было в нем нечто такое, что клубок вампиров распался, и клыкастые кровососы начали отползать от поднимающегося на ноги Виталика. — Я этот кол вам знаете куда сейчас запихаю? Повторяю вопрос: какая сука меня ударила? — Подрагивающий от ярости, напоминающий шипение змеи голос богини, говорящей устами Виталика, наводил леденящую жуть. И без того бледные вампиры начали еще больше белеть. — Всё-о-о… вам конец… всем конец…

Царский сплетник прекрасно понимал, что, если богиня сейчас вгонит себя в боевой транс, живым из этого зала не выйдет никто: ни вампиры, ни царская семья, а потому остатками меркнущего сознания попытался достучаться до разъяренной Кали.

«Эй, ты, дура рукастая, — начал он откровенно наезжать, особо не стесняясь в выражениях, — что ж ты мне веселье-то, зараза, портишь?»

«Что-о-о?!!»

Ему удалось-таки ошеломить многорукую богиню.

«То! С какого хрена сразу всем конец? А поразвлечься? А клыкастых погонять? Брысь отсюда! Ночной киллер хочет порезвиться. Не мешай!»

«Еще чего! — фыркнула Кали. — Я тоже порезвиться хочу».

Идея пришлась богине по душе, и она начала резвиться.

— Ну, клыкастенькие, веселуха началась! Ночной киллер вышел на охоту!!!