Царский отбор

– Кинья Милана, кинья Лазария, невежливо потешаться над бедой киньи Таисы. Наверное, ее постигла морская хворь. Я слышала, что некоторые люди не переносят морские путешествия, их кожа может посинеть и покрыться струпьями. Это недостойно, киньи, подвергать бедняжку еще большим страданиям, ей и так досталось.

Речь Ангуды произвела эффект – две другие девицы тотчас, пристыженные, перестали смеяться и лишь виновато косились то на меня, то на Ангуду, то на Тарлада.

На меня слова горнальской красавицы должного впечатления, увы, не произвели. Во-первых, потому что, как врач, я точно знала, что чешуя на моем теле не имеет ничего общего со струпьями. А во-вторых, потому что заметила, как, пристыдив Лазарию и Милану, Ангуда осторожно глянула на Тралада, словно ожидала его одобрения.

«Так, уже немного понятнее», – подумала я.

– Боюсь, кинья Ангуда, вы ошиблись, – произнес маг, глядя на меня изучающим тяжелым взглядом из-под бровей; впрочем, я была уверена, что причиной его недовольного взгляда являюсь не я, а случившаяся со мной метамофоза. – Мой опыт подсказывает мне, что причиной изменений, произошедших с киньей Таисой, является не морская болезнь, а колдовс…

– Нет-нет, киннун Тарлад! – громко, даже, пожалуй, чересчур громко, перебила мага я; мне ведь не показалось, он собирался произнести «колдовство»? – Кинья Ангуда абсолютно права! У меня морская болезнь!

Брови мага вопросительно поднялись. И даже горнальская красавица повернулась ко мне, глядя так, будто признание мною ее правоты стало для нее неожиданностью.

Однако взгляд Тарлада прямо сейчас беспокоил меня немного больше. Маг смотрел проницательно, с легким скепсисом, затаившимся в уголках улыбающихся глаз – хотя губы его совсем не улыбались, – и будто говорил: «И кого вы сейчас пытаетесь обмануть, кинья Таиса? Меня вам провести не удастся».

– Правда-правда! – энергично заверила я мага. – Со мной уже такое случалось!

Глаза Тарлада округлились еще сильнее. Сначала. Потом он нахмурился, словно о чем-то размышляя.

– Однажды! – продолжала вдохновенно сочинять я. – Мы катались на лодке по реке. Долго катались, до самого вечера. А когда поутру я проснулась, обнаружила, что вся стала синяя и покрылась этими… как их… струпьями! Точно-точно! Струпьями.

Маг склонил голову набок, словно пытаясь угадать, что я затеяла и зачем так безбожно вру. А я видела, что маг ни на грош не верит моим рассказам о болезни. Судя по его немигающему пристальному взгляду, он размышлял. И в какой-то момент своих размышлений решил мне подыграть.

– Что ж, кинья Таиса, вынужден признаться, что в первый момент сделал другие выводы, но раз уж с вами подобное случается не впервые, то, наверное, ошибиться вы не могли.

– Что вы, что вы! Все так и есть – морская болезнь, – кивнула я и выдохнула.

Если бы первый маг Аквелаи сейчас авторитетно объявил, что метаморфозы с моей внешностью – колдовство, то его слова никто не подумал бы подвергать сомнению, и конечно, сразу стали бы искать виновного.

Вот только мне этого не нужно.

Не сейчас. Рано.

Виновницей безусловно была одна из невест. И я уже даже, кажется, догадывалась, какая. Вот только если она признается в том, что наслала на меня колдовство, то я даже заранее знала, какую причину назовет – желание убрать с дороги одну из соперниц отбора невест, ту самую, которую Тарлад прилюдно выделил перед царем.

И, конечно, это будет ложью. Для меня было слишком очевидно, что изуродовать меня в глазах государя сильнее, чем уродует лежащее на нем заклятие, вряд ли возможно.

Истинная причина останется скрытой – и я подспудно ощущала в этом сокрытии опасность.

Глава 14. Не дать себя в обиду

– Однако, кинья Таиса, – раздался рядом голос Лазарии, – как долго продлится ваша болезнь? Ваш внешний вид… – Она наморщила носик. – Не слишком эстетичен для наших взоров. Уместно ли вам находиться здесь? Ведь в любой момент может появиться государь.

После ее слов на какое-то время повисла тишина.

Это она сейчас мне посоветовала исчезнуть с горизонта, чтобы не… оскорблять ее зрение своим уродством?

Однако.

Я даже не знаю, почему меня это разозлило. То ли из-за того, что Лазария не скрывала своего интереса к царю, а напротив, сразу продемонстрировала его всем. То ли потому что в ее взгляде на меня сейчас была та же высокомерная брезгливость, что и в глазах северного государя при нашей первой встрече… В общем, глядя на нежное лицо Лазарии с этой бело-розовой жемчужной кожей и блестящими большими глазами, я разозлилась.