Царская сабля

– Молодец, быстро обернулся, – похвалил слугу князь. – А ты, витязь, каково ныне себя чувствуешь?

– Благодарствую, исцелился милостью божией, – поднял глаза на своего воеводу боярский сын. Лицо князя Воротынского все еще покрывала коричневая засохшая корка, но глаза воина блестели бодро и весело.

– Не столько божией, сколько волей царскою, – малопонятно ответил князь Михайло. Однако слова его тут же напомнили Басарге о воинском долге:

– Сабля, княже! Отчего меч царский Иоанну не вернул? Ты же обещал!

– Сам ныне и вернешь, – пообещал князь. – Жди!

Воевода двинулся к трону. Пленников за время их короткой беседы успели увести, и теперь Иоанн, улыбаясь, слушал восхваления ханов и думских бояр. Те громко восхищались царской мудростью, храбростью и прозорливостью, воеводским талантом. Ведь именно юный правитель и Свияжск придумал неподалеку от Казани выстроить, в котором воеводы скопили за лето припасы для армии, и силы разом исполчил огромные, и розмыслов отобрал в поход самых толковых, и рати бегущие трижды самолично останавливал, а потом в битву за собой вел…

Князья, знатные черемисские и марийские вожди наперебой клялись мудрому и решительному повелителю в вечной верности и готовности на любые лишения во исполнение его воли…

– Боярский сын Басарга? – неожиданно окликнул молодого воина подошедший монах в скромной черной рясе и с большим медным крестом на груди. – Что же ты из храма нашего походного столь быстро убег? Ни распятию не поклонился, ни молебна не отстоял.

– Дык чего зазря валяться, коли здоров уже? – смутился воин. – Мое дело в строю с рогатиной стоять за веру, а не в молебнах рассветы встречать.

– Одно другому не помеха, – возразил монах. – Сказывают, слышал ты, как я тебя перед Всевышним намедни отчитывал. Так ли это, сын мой?

– Благодарствую, отче, – сразу присмирев, склонил голову Басарга. – Токмо твоими молитвами от антонова огня и спасся.

– Не молитвы спасают, сын мой, а вера искренняя и воля Господня, – поправил его монах. – Так что у тебя в голове отложилось из моих молебнов и обряда целительного?

– Вроде тряпицу какую-то на лицо клали, – как мог старательнее напряг память юный боярин. – Голос помню, что помощь Господа нашего призывал… Но слов, прости, не повторю. Я как бы в полубеспамятстве оставался.

– Иди, тебя зовут, – неожиданно посторонился монах, указывая в сторону трона.

Басарга увидел царя, ласково смотрящего прямо на него и опирающегося рядом на подлокотник трона князя Воротынского. По телу пробежала волна дрожи, но боярский сын взял себя в руки, решительно вышел вперед, выдернул саблю из ножен и преклонил колено, поднимая клинок перед собой на вытянутых руках:

– Благодарствую тебе, государь, за дар столь щедрый. Клянусь пред Богом и людьми, что не осрамил меча твоего, бился им, не глядя ни на число ворогов басурманских, ни на их силу. Ныне же возвращаю саблю сию, ибо нет более предо мной противника, ее достойного.

– Отчего же возвращаешь, витязь храбрый? – спокойно удивился Иоанн. – Врагов у Руси не считано, на твой век хватит. Меч же тому принадлежать должен, кто им сражается достойно, а не тому, кто в ножнах хранит. Князь Михайло о беззаветной храбрости твоей мне поведал немало, и не вижу я лучшего хозяина для клинка своего, нежели ты, боярский сын Басарга. Встань, воин! Тебе передаю сие сокровище, как самому отважному и достойному из воинов русских!

Иоанн, встав, принял из рук суетливого дьячка за троном богато украшенные ножны, спустился с трона на шаг к боярскому сыну и протянул ему награду, которой позавидовал бы любой из князей или бояр.

Басарга принял ножны, спрятал булатный клинок в них и с поклоном отступил, успев заметить, как к трону подкрадывается уже знакомый ему монах. Святого отца никто и не подумал останавливать – тот подобрался к Иоанну, что-то быстро шепнул государю на ухо, и царь вскинул брови:

– Вот как? Хорошо. Храбрые витязи у престола токмо на пользу будут. Хочу тебя, боярский сын Басарга, при себе оставить, рындой, на случай возможной опасности. Ты не против, княже?

– Воля твоя, государь, – послушно кивнул князь Воротынский, отступая в сторону.

– Да будет так, – опустился обратно на трон Иоанн. – Становись ко мне за спину, боярин Басарга. Отныне там твое место. Поручаю тебе клинком пожалованным меня от опасностей оборонять, что в походе, еще не завершившемся, случиться могут…

– Слушаюсь, государь. – Боярский сын, слегка ошалев от столь стремительного возвышения, поклонился еще раз и занял место за спинкой высокого кресла, положив ладонь на рукоять сабли, что неуклюже торчала из старых ножен – повесить на пояс новые Басарга пока не успел.

* * *