Читаем Царская работа. XIX – начало XX в. полностью

Современников, конечно, интересовало все, связанное с непарадной, личной жизнью царя. Поэтому они с интересом выслушивали все, относящееся к этому, в том числе и сведения о манере царя выслушивать доклады в рабочем кабинете, и все, касавшееся обстановки царского кабинета. В конце 1888 г. Александр III принимал у себя в Гатчине сенатора А.Ф. Кони, который докладывал царю о судебных делах в течение полутора часов. Сенатор был «поражен обстановкой царя: низкий кабинет, очень небольшой, на письменном столе синее сукно, тут лежит лист грязного papier-buvard83, простая чернильница, возле белая тряпочка для вытирания пера, на которую Кони обратил особенное внимание, так как государь ее неоднократно брал, чтобы обтереть перо, которое у него не писало, а он во время разговора делал примечания этим пером. Во время разговора царь встал и стал ходить по комнате. Кони тоже встал, но государь приказал ему сесть»84.

Мемуаристы оставили упоминания и о характере приемов в этом рабочем кабинете. То, что Александр III усаживал в кресло докладчиков в своих рабочих кабинетах, упоминали и те, кто работал с императором постоянно. Так, А.А. Половцев, который имел в 1880-х гг. еженедельный доклад у царя, каждый раз отмечал в дневнике, что император «приглашает меня сесть против него за письменным столом»85. Граф С.Д. Шереметев упоминает, что во время приема в гатчинском рабочем кабинете Александр III «всегда придвигал стул, чтобы я мог сесть»86, в отличие от отца Николай II принимал «разовых» докладчиков в своих кабинетах только стоя.

Аничков дворец в Петербурге

Аничков дворец являлся одной из петербургских резиденций российских императоров наряду с Зимним дворцом. С 1817 по 1825 г. там жил Николай I, называя дворец «Собственным». С 1825 по 1855 г. Николай I жил там периодически. С 1855 по 1866 г. дворец являлся одной из резиденций Александра II. В 1866 г. там поселился цесаревич Александр Александрович с цесаревной Марией Федоровной. Там рождались их дети, там они росли и получали образование. После того как цесаревич 1 марта 1881 г. стал императором Александром III, Аничков дворец сохранил свой статус «личной» императорской резиденции. После смерти Александра III в 1894 г. дворец оставался за вдовствующей императрицей Марией Федоровной, вплоть до Февральской революции 1917 г.

«Малиновая» гостиная императрицы Марии Федоровны. 1869 г.

В этом дворце важная роль отводилась рабочим кабинетам Александра III и императрицы Марии Федоровны. «Малиновая» гостиная считалась кабинетом цесаревны, она, судя по литографии 1869 г., представляла собой роскошную светскую гостиную. На отдельном столике под стеклянным колпаком хранился раритет – серебряный букет работы московского ювелира Овчинникова «из роз, гвоздики, георгин, ландышей, тщательно отделанных и большею частью позолоченных», полученных по случаю обручения в 1866 г.

Рабочий кабинет Александра III в Аничковом дворце находился на 2-м этаже в угловой комнате, два окна которой выходили в сад и два – на Невский проспект. Этот кабинет был хорошо известен в Петербурге, поскольку император, отдыхая, любил, сидя на подоконнике, наблюдать кипучую жизнь Невского проспекта. Он смотрел на прохожих, на вывески магазинов. Это было его формой отдыха. В этот кабинет во время Аничковских балов он приглашал интересующих его собеседников, для того чтобы обсудить те или иные вопросы.

Кабинет Александра III в Аничковом дворце

По установившемуся порядку никто не мог зайти в кабинет императора в его отсутствие. При отъезде императора из резиденции это помещение опечатывалось. Печать на дверях оставалась вплоть до возвращения хозяина кабинета. Александр III поддерживал строгий порядок в личных вещах: «Письменный стол его был неприкосновенная святыня. Никто не смел до него дотрагиваться, он сам его убирал и ревниво оберегал от вторжения»87.

Нижняя дача Николая II в Петергофе

У Александра III имелся и другой, менее известный, рабочий кабинет, который он устроил себе на «вышке» 3-го этажа, куда он уединялся для занятий. В кабинете было всего два окна, небольшой стол и скудная мебель88. Этот кабинет царь ценил за то, что его там старались не беспокоить, поскольку если он удалялся из парадного кабинета на 3-й этаж, это означало, что царь хочет побыть один, решая стратегические вопросы. Нижняя дача стала главной резиденцией Николая II в Петергофе. Это был единственный дворец, отстроенный специально для семьи царя за 23 года его царствования.

Рабочий кабинет Николая II. Нижняя дача. Петергоф. Александрия. Фото 1927–1932 гг.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология